Своенравная наследница

Сэдлиер Анна Тереза

– Девочка живет с миссис Мэхен, вы сами с ней познакомитесь. Но поторопитесь, мэм, Уинифред ждет вас внизу, она рвет и мечет от нетерпения. Ей скоро наскучит это занятие, и тогда она примется за мою гостиницу. Не знаю, какую каверзу она замыслит в следующий раз, так что мне нужно спуститься к ней.

– Скажите, что я уже иду, – крикнула я ему вслед.

Спускаясь по лестнице, я выглянула в окно и увидела Уинифред, которая сидела на ветке старой сирени и болтала ногами. Хозяин гостиницы беседовал с ней, высунувшись из окна нижнего этажа.

– Спускайтесь, мисс Уинифред! Ну будьте умницей! Вы же свалитесь – изгородь мою помнете.

Я тем временем вышла на улицу. Девочка увидела меня и с нежным смехом спрыгнула вниз. С дерева на меня обрушился ливень из душистых сиреневых лепестков.

– Прошу прощения, – сказала она, на секунду став серьезной, – я не хотела нанести никакого урона вашей шляпке, она очень красивая.

Говоря это, она разглядывала мой головной убор, купленный в дорогом магазине на Пятой авеню. Шляпка была неброской, скромного фасона и неяркого цвета. Я с удивлением отметила про себя, что у девочки хороший вкус.

Она подобрала с земли синий крестьянский плащ и закуталась в него с ног до головы. Сейчас такую одежду уже почти не носят в Ирландии, хотя она кажется мне не только вполне благопристойной, но и красивой. Уинифред не надела капюшон, ее стриженые густые темные волосы завивались колечками вокруг шеи.

– Мы идем? – спросила я.

– Да, если вы готовы.

И мы отправились в путь. Поначалу мы шли живописными тропинками, любуясь по дороге цветущими примулами и ранними фиалками. Кругом живые изгороди белели от весенних цветов. Ароматный ветерок, который в Ирландии свежее и чище, чем где бы то ни было, чуть шевелил нежную зелень листвы. Жаворонки и дрозды хором исполняли гимн наступившему дню. Но постепенно пейзаж вокруг становился все угрюмее, перед нами поднялись скалы, а внизу открывались ущелья, вызывающие невольный трепет.

Я шла по крутой тропке вслед за девочкой, которая шла уверенно, как горная козочка. Иногда она заговаривала со мной, и в голосе ее звучал мягкий певучий акцент. Куда подевалось ее высокомерие? Она вела себя застенчиво и сдержанно, отвечала на мои вопросы односложно и коротко предупреждала о возможных опасностях пути. Наконец за поворотом тропинки мы увидели полуразрушенную древнюю цитадель [6] . Крыша местами обвалилась, но крепостные стены были нетронуты, и донжон [7] стремился к небу, бросая вызов самому времени.

6

Цитадель – замок.

7

Донжон – главная башня, самое защищенное и неприступное место в замке.

Ворота в замок были закрыты, дорожка к ним поросла травой. Девочка провела меня в обход по узкой тропинке. Мы подошли к низкой двери в самой толстой части стены. Ее добротная кладка хорошо сохранилась, возможно потому, что явно относилась к более поздним постройкам. В этой части замка стены и крыша уцелели, и когда моя проводница молча пошла вперед по мрачному проходу, мне стало не по себе.

К счастью, мы скоро вышли в большую квадратную комнату, обставленную на манер обычной крестьянской кухни. Лишь высокие потолки, каменные стены и старинный витраж в окне напоминал, что мы находимся в замке. В очаге горел торф, над плитой пел чайник, рядом стояла деревянная скамья, а с потолочных балок свешивались по ирландскому обычаю вязки сушеной рыбы и даже копченый окорок. Простая домашняя обстановка не вязалась с угрюмым видом средневековых развалин, слишком она была обыкновенной. Здесь царили обычная жизнь и домашний уют. У огня сидела старуха, державшаяся очень прямо. Она не двигалась. Хотя ее лицо было обращено к нам, она не подала виду, что заметила нас, и не ответила на мое приветствие.

На ней было простое темно-серое платье из грубой материи, вероятно домотканой, но выглядела она очень опрятно. На груди у нее был приколот белоснежный платок, а большой чепец с оборками бросал тень на изнуренное лицо с резкими чертами. Из-под оборок выбилась прядь седых волос. Широко раскрытые тускло-серые глаза остановились на мне, как будто изучая, и я невольно поёжилась. Впервые мне пришло в голову, что я не знаю, почему эта странная девочка решила привести меня сюда. Все мои страхи исчезли, когда старуха открыла рот и сказала:

– Мисс Уинифред, здравствуйте. Это ведь вы?

Голос ее был таким ласковым и нежным, что я сразу почувствовала расположение к этой пожилой женщине, которая на первый взгляд больше походила на фигуру из камня, чем на живое существо.

– Да, бабушка, и я кое-кого с собой привела, – ответила девочка.

По лицу старухи промелькнула тревога.

– Чужого человека? – нерешительно спросила она.

– Да, милая бабушка. Это леди из Америки.

На этот раз старуха зашевелилась, снова устремив взгляд на меня и выпрямившись еще сильнее.

– Я путешествую по Ирландии. Остановилась неподалеку в гостинице, – вставила я, – и случайно повстречала вашу внучку.

– Она мне не внучка! – прервала меня старуха, торопливо и почти сердито. – Мисс Уинифред мне не внучка!

– Извините, пожалуйста, я не знала, – неловко извинилась я, – мне показалось, что она назвала вас бабушкой.

– Это просто местный обычай, сударыня. Всех пожилых женщин у нас называют бабушками.

Тревожная складка между бровями моей собеседницы разгладилась, и старуха заговорила вежливо, как все ирландские крестьяне.

– Мисс Уинифред, золотце, пусть леди сядет, усадите ее в кресло. Может, она желает стакан свежего молока после долгой прогулки?

Я с благодарностью приняла угощение – во-первых, чтобы стать на дружескую ногу с новыми знакомыми, а во-вторых, мне и правда хотелось пить. Молоко принесла босая краснощекая девочка примерно одних лет с Уинифред, которая, судя по всему, работала здесь в услужении, выполняла большую часть черной работы. Впоследствии я узнала, что Уинифред под настроение и сама доила корову, отгоняла ее домой с пастбища, собирала торф для очага, несмотря на все возражения старушки.

Многое удивляло меня в этом жилище: и необычайное почтение, с которым старуха обращалась к девочке, и неожиданный уют этого убежища в сердце полуразрушенного замка, и загадочное выражение лица старухи, словно глядящей прямо перед собой в пустоту. Только одну из этих тайн я разгадала во время первого визита.

Я с аппетитом подкрепила силы молоком с традиционным овсяным хлебом, разговаривая со старухой. Уинифред молча стояла в тени у окна, как будто задумавшись.

– Америка далеко отсюда, – задумчиво сказала старуха, – за океаном. Говорят, это прекрасная страна, богатая и изобильная.