Своенравная наследница

Сэдлиер Анна Тереза

– Это правда прекрасная страна, – мягко сказала я, – но не все там живут богато и счастливо, многие живут и умирают в нищете.

– Что вы говорите! – воскликнула старуха. – А как же наши ирландские девушки и юноши, которые отправились туда на поиски счастья?

– Думаю, чтобы добиться желаемого, им придется много работать. Дорога к успеху везде тяжела, – ответила я.

– Как вы правы, мэм, как правы, – вздохнула старуха, – это закон жизни, и мудр Господь, что установил его.

– Я знаю человека, который разбогател, не работая, – убежденно произнесла Уинифред.

Старуха поспешно перебила девочку.

– Золотце, ты помнишь, что он не разрешает называть его имени? Это небезопасно.

Уинифред молча отвернулась к окну, и мне оставалось лишь терзаться от любопытства. О чем говорит эта девочка? Кому в бедной ирландской глуши удалось разбогатеть, тем более внезапно? Вставая, я попросила разрешения навестить их еще раз.

– Может быть, вы хотите осмотреть замок? – спросила старуха.

– Он не предназначен для туристов! – отрезала Уинифред. – Это частное владение!

– Господи помоги, – пробормотала старуха себе под нос, но вслух сказала спокойно и уважительно: – Мисс Уинифред, дорогая, вы не хуже меня знаете, что любой замок в стране, пусть даже в нем живет сама королева, теперь открыт для путешественников.

– Этот замок ни для кого не открыт, – повторила Уинифред, выпрямляясь во весь рост, и добавила, обращаясь ко мне: – Но раз вы из Америки и хотите его осмотреть, я вам все покажу.

Я заверила, что очень хочу осмотреть замок, и попросила разрешения прийти сюда еще раз.

– О нем рассказывают всякие истории, мэм, вам, наверное, будет интересно их послушать, – добавила старуха, стремясь загладить резкость девочки.

– О да, для этого я и приехала в Ирландию! – ответила я и, уже выходя, добавила: – День сегодня отличный. Вам стоит выйти на улицу, миссис Мэхен, чтобы взглянуть, как чудесно играет солнце на горных вершинах.

Уинифред бросилась ко мне, побагровев.

– Как вам не стыдно! – закричала она.

Я в растерянности повернулась к старухе. Криво усмехнувшись, та объяснила негодование девочки:

– Я совершенно ослепла, мэм, и уже давно. Мне никогда не увидеть солнца. Никогда. Но мне приятно знать, что оно светит.

Так разрешилась одна из тайн. Я еще раз посмотрела на спокойное, мирное лицо старухи, поразившись собственной недогадливости. Широко открытые пустые глаза яснее ясного говорили сами за себя.

– Простите, пожалуйста. Я не знала. Вы сможете меня простить?

– Здесь нечего прощать и не о чем жалеть, – ответила она, и улыбка осветила ее лицо, как солнечный луч. – Слава Богу за все! Я сижу здесь во тьме уже восемь лет, и все это время славлю Его, счастливая, как жаворонок.

Острая жалость смешалась в моем сердце с восхищением.

– К тому же, мэм, – добавила старуха, – я хорошо помню, как солнце играет со скалами, заливая их золотыми лучами, как выглядят деревья в цвету. Я живу в Уиклоу [8] с тех пор, как была девчонкой. Нет здесь ни кустика, ни травинки, ни цветочка, которых бы старая Мэхен не помнила с былых времен.

Я заметила, что ясные глаза Уинифред наполнились слезами, ее живое лицо отражало все ее чувства, словно зеркало. Я поняла также, что она еще не простила мне промаха. Я мягко сказала, что нам лучше уйти, и девочка не возражала. На обратном пути между нами повисло неловкое молчание. Мы долго шли, ни слова не сказав друг другу, пока я не решилась заговорить:

8

Уиклоу – графство на востоке Ирландии.

– Как же мила эта старуха!

– Вы имеете в виду бабушку? – быстро спросила Уинифред. – Да, она красивая… вот как Даргл!

И она указала на долину реки перед нами. И сегодня я закрываю глаза и вижу этот ослепительно прекрасный вид. Ярко-зеленая долина, прозрачный поток струится в ущелье, словно посреди земного рая, роскошное поместье Пауэрскорт к востоку, и надо всем этим – молчаливые вечные горы, залитые золотом солнечного света.

– Славьте Господа, горы и все холмы… – невольно пробормотала я и замолчала, почувствовав взгляд темных глаз Уинифред. Она смотрела на меня вопросительно.

– Это строка из благодарственного гимна, который часто поют в церкви, – объяснила я. – Ты никогда его не слышала?

Уинифред покачала головой.

– В нашей церкви редко поют, – сказала она, – разве что простые короткие гимны. Не то что в былые времена, когда рядом с замком было большое аббатство и туда приходили паломники.

Она замолчала, по-видимому не собираясь продолжать беседу, а поскольку деревня уже виднелась вдалеке, она вдруг остановилась, помахала мне на прощание рукой и побежала к мосту через речку.

– До свидания! – крикнула она. – И не забудьте в следующий раз, что бабушка слепая.

Глава III. Уинифред задает вопросы

На следующее утро после своего визита в замок я вышла рано, чтобы насладиться красотами долины, но вначале позавтракала и поболтала немного с хозяином гостиницы, который, похоже, привык к моей чисто американской любознательности.

– Да, миссис Мэхен – прекрасная женщина, – согласился он, когда я поделилась своим впечатлением о ней, – она благочестивая женщина и умная. Но она со странностями, да, со странностями. Верно, потому что так долго живет одна на отшибе.

– Как так получилось, что она присматривает за мисс Уинифред и живет в старом замке? – спросила я.

– Да кто его знает, мэм. Нам про это неизвестно. Других-то хозяев у замка нет. Владелец, мистер Родерик, давным-давно отсюда уехал и больше не появлялся. Что ему делать в нашей глуши? Помню, вся округа им восхищалась, такой он был образованный и красивый. Но он, говорят, женился и больше не являлся в наши края. Может, стыдился развалин или боялся деревенских сплетен?

Я слушала со всем возможным вниманием.