Своя Игра

Пешкова Наталья

— Боратории? — заинтересовался Илиас. — А что это?

— Там страшно, — вздохнул малыш. — Все белое. Стены, двери, потолки, кровати. А потолки еще и светятся, тоже белым. И люди тоже в белом ходят. Иголками разными колют. А потом больно становится, — он машинально потер сгиб локтя. — Голова болеть начинает, словно внутри ежики ползают. А в животе змеи гнездо вьют и жалятся. И магия не слушается. А потом засыпаешь, и уже не больно. Оно ведь не больно, когда спишь.

Фарфоровая ложечка от мороженого жалобно треснула в его руках,

а зеленый этого даже не заметил. Он вообще ничего не замечал вокруг, только изо всех сил сжимал руку Имара.

— А когда просыпаешь, долго вспоминаешь, как тебя зовут. И в глаза будто песок насыпали. Зато уже не больно. Но приходит он. Тыкает иголками, вертит в разные стороны, в рот заглядывает, палочками простукивает, в глаза какой-то трубочкой светит. Потом забирает кого-то одного и уводит. Иногда тот возвращается. Иногда нет. И холодно все время, — он зябко поежился, хотя в гостиной было довольно жарко. — А магия не работает. Даже не согреешься. И боль не убрать. И не вспомнить. Многое не вспомнить. И долину… Может, ее и не было?

Имар молча пододвинул парню новую порцию мороженого. Даже феи, трескавшие мороженое за обе щеки, больше не возмущались "столь бездарной тратой ценных продуктов", а Фрр еще и целый огрызок сосиски от сердца оторвал и щедро протянул малышу.

Рассказ зеленого впечатлил всех, даже умница Илиас был удивлен. Хе-Стар оказался — если, конечно, верить его словам и ускользающей памяти — аркатом. Имар уже слышал легенды о существовании древней могущественной расы. Настолько древней, что даже Стражи по сравнению с ними просто дети малые. Но Имар и не предполагал, что они столь похожи на шаффтов. Или они, согласно столь любимой Тэунарэлем эволюции, вылезли из болот, нашли долину и стали аркатами?

Все, что помнил Хе-Стар, приходило к нему со снами. И огромная сказочная долина, и заклинания, которые он мог сейчас использовать, и красивая молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Жена, как сказали сны. Вольсейя. Он часто звал ее, и во сне, и наяву, больше похожем на ночной кошмар, но она не приходила. И сын, которому, наверное, уже больше ста лет. Если верить снам. Но как им верить? Ведь тогда получается, что тебя предали. Нарвис. Лучший друг, хоть и человек. Вместе они путешествовали по мирам, планировали открыть долину и показать аркатам весь мир. Вместе попали в плен к технарям.

На этом "вместе" закончилось. Когда их заперли в боратории, Нарвис сразу же перебежал к тому страшному человеку в белом, Гюнтер Алрайт, кажется. Друг рассказал обо всем: долине, путешествиях, магии. Особенно, магии. Он завидовал. Магии, жене, сыну, любви. А белому было просто любопытно. Откуда берется магия? Где прячется? И как ее нейтрализовать? Или лучше вытянуть для своей пользы?

Нарвис исчез. Исчезла магия. Память. Любовь. Пришли сны.

Которые лгали. Откуда у него может быть жена и сын? Он же не настолько старый.

А потом пришел хозяин. Он прогнал

белого человека и забрал Хе-Стара. Сказал прятаться. Тот парень, что приходит к хозяину, тоже Алрайт. Он не похож на белого человека. Или похож? Но все равно надо прятаться, чтобы обратно в бораторию не забрали.

А потом они сюда телепортировались. И здесь тоже страшно. Здесь нарханы.

— А чего нас бояться? — прочавкал уплетающий мороженое Фррр. — Мы ж добрые.

— Нарханы? — испуганно подскочил зеленый. — Он — нархан?

— Спокойно, — Имар перехватил парня (старика?) за руку, и тот послушно в нее вцепился. — Они были нарханами.

— Были? — спросил он с надеждой.

— Были? — с возмущением тряхнули кудряшками нарханы.

— Были, — Имар исподтишка показал наглецам кулак. — Но наша главная фея, — насмешливо фыркнувшая при этих словах, — их заколдовала. И теперь они тоже феи. И не обижают аркатов. Ясно?

— Или хвост оторву, — подсказал волшебные слова Хе-Стар.

Феи скривили рожицы, но разгореться скандалу не удалось.

Откуда доносились голоса, Имар так и не понял, но в гостиной посторонних точно не было. А Клорэлл даже тайный ход на всякий случай проверил.

— Это мой папа. Он самый лучший, — заявил юношеский голос с капризными детскими нотками.

— У меня тоже папа есть, — заявил второй голос, старый и скрипучий.

— Нет нету.

— Нет есть.

— А вот и нету.

— А вот и есть.

— Ну и где он?

— Папа, — жалобно завопил второй голос.

И на голову опешившего Илиаса шмякнулся зеленый старик в желтых полосатых трусах и меховой накидке.

— Папа? — пошамкал он беззубым ртом, увидав Хе-Стара.

— Хе-Край? — изумленно распахнул глаза тот.

Пока эльфы отходили от шока, а нарханы, воспользовавшись ситуацией, доедали мороженое из чужих тарелок, Клорэлл уверенно шагнул вперед, щелчком пальцев вытащил из воздуха стержень, который использовали алхимики для набора и смешивания своих зелий. Клорэлл алхимиком не был, но весьма ловко уколол старика в руку и, набрав полный стержень его крови, передал его Фррру.

— Это для капитана Инвери. Передашь через Швяшного.

— Кого? — не понял нархан.

— Ирррра.

— Да вот еще. Не пойду никуда.

— Хвост оторву.

Волшебные слова действовали безотказно, и нархана как ветром сдуло. Вместе со стрежнем.

Сэм Винфорд

Большой обеденный зал таверны Сытый кот был забит стражей, как сортир после блюд Тэмии. И ведь явно не жрать сюда пришли. А жаль. И жаль, что здесь не Тэми готовит — пара ложек, и бравые парни напрочь позабудут и про Айверина, и про арест.

Хитрец попробовал было задурить офицеру голову, но тот был непреклонен:

— Пэр Журниэр, вы должны проследовать за мной. Остальные тоже, — строго пресек он попытку Юнсоля удрать.