Священная Русская империя
Шрифт:
Конечно, не надо обольщаться относительно качественного состава тех русских толп, которые ринулись на поклонение святыням. В значительной своей части это люди не церковные и о православии имеющие представление очень смутное. Ну так их же ни чему не учили, им же ни чего не разъясняли. Но даже не смотря на это они проявили такое сильное стремление к чему–то возвышенному, духовному. А если их ещё и подучить? Если провести массовую ликвидацию религиозной безграмотности? Если они, даже мало что понимая, всё же рвутся в храм, к святыне, значит они хотят понять, значит они готовы просвещаться.
Эти массовые явления отражают не столько уровень религиозности русского народа, сколько его религиозный потенциал, далеко не полностью раскрытый. И вот тут мы возвращаемся к тому, что для реставрации монархии мы сегодня имеем недостаточный уровень религиозности народа. Но мы имеем очень большой, ещё не реализованный религиозный потенциал народа.
Не заставишь верить того, кто верить не хочет. Ни кто и не будет пытаться это делать. Определенное количество людей так и останутся равнодушными к религии, ни кто их палкой в рай не погонит. Но не атеисты будут решать судьбу России, потому что они у нас останутся в абсолютном меньшинстве. А количество православных в России может вырасти раза в два за счет тех людей, которые уже сегодня готовы стать верующими, которые сейчас стоят на церковном пороге, им только надо всё хорошенько разъяснить, пошире распахнуть перед ними двери Церкви, и тогда они присоединятся к народу православному.
Всего лишь нужна государственная информационная политика, направленная на катехизацию народа. Помню, один епископ рассказал о том, что заявил президенту: «Дайте нам православный общероссийский телеканал и через три года вы не узнаете наш народ». Согласен. А если к этому телеканалу добавить ещё целый ряд информационных проектов?
Все помнят, с каким успехом у нас прошёл фильм «Остров». В кои–то веки сняли православный фильм, очевидно даже и не помышляя о триумфе, и вдруг неожиданно оказалось, что русские люди именно вот такие православные фильмы и хотят смотреть, что они очень востребованы самой широкой аудиторией, только ни кто им таких фильмов до сих пор не предлагал, думая, что широким массам интересна только «чернуха и порнуха», только боевики и мыльные оперы. Интеллигенция очень сильно приуменьшает религиозный потенциал русского народа. Интеллигенция судит по себе, а мы не должны судить о России по интеллигенции.
И вот представьте, что мы выпустили сотни таких фильмов, как «Остров». Вскоре мы увидим перед собой другой народ. То есть народ будет тот же самый, обладающий теми же качествами, которые он и сегодня имеет, но реализовавший себя, раскрывший свой потенциал.
Русские сегодня — самый религиозный народ Европы. Более того, русские сохранили в душе интуитивное, смутное монархическое чувство. Иначе не появилось бы у нас Сталина, иначе не был бы Сталин и до ныне довольно популярен вопреки всему и не смотря ни на что. Сталинизм — чудовищное искажение монархической идеи, но он весь строится на эксплуатации именно этой идеи, и если бы наш народ не оставался интуитивно царелюбивым, так не было бы у нас сталинизма.
Итак, при повышении уровня религиозности народа и широком разъяснении того, что такое настоящая монархия, мы можем реставрировать в России православную монархию. Русские сегодня — единственный народ Европы обладающий для этого необходимыми качествами, и ведь не напрасно же нам эти качества даны.
Русская повышенная религиозность делает наш народ царелюбивым, потому что монархия — политический аспект православия, точно так же, как демократия — политический аспект атеизма. А талант определяет судьбу. Человек посвящает себя тому, что он лучше всего умеет.
Так же и народ. «Смысл жизни в национальном масштабе», национальная идея определяется талантом данного конкретного народа. Что мы можем, то мы и должны. А мы можем возродить староевропейскую духовность и построить государство в соответствии с её принципами.
Только вот ведь какая штука. Демократическое государство не может осуществить такую задачу. Оно не может такую задачу даже поставить перед собой. Демократия, как политический атеизм, совершенно не пригодна для реализации религиозно–политических идей. Именно поэтому кажется, что реставрация монархии сегодня уже невозможна. Но мы делаем другой вывод: между демократической республикой и православной монархией должна быть переходная стадия — национальная диктатура.
Национальная диктатура
Мне смешно, когда я слышу, как оппозиция обвиняет Путина в установлении диктатуры. Перефразируя слова из одного старого фильма, хочу сказать: «Диктатуры у нас нет. Она, конечно, может появиться, но для этого надо много работать».
Согласен с оппозицей в том, что демократия у нас получилась хреновенькая. Уверен, что причина тут простая: русский народ по природе своей антидемократичен, это не свойственная ему форма правления, русские не хотят демократии и не принимают её, поэтому и получается всё сикосьнакось. Полагаю, с этим согласятся многие представители оппозиции, но мы делаем разные конечные выводы. Они считают, что народ надо воспитывать в духе демократических традиций. А я считаю: «Не корми меня тем, чего я не ем». Мы должны отказаться от демократии, как от формы правления, не свойственной русскому народу, как от политической модели для нас по сути антинациональной, и для начала перейти к диктатуре.
Диктатура — это очень страшно? В политическом сознании нашей интеллигенции ни чего страшнее и быть может. Для интеллигентов диктатура — политическое ругательство. Назвать ту или иную форму правления диктатурой, значит, объявить её полным дерьмом. Для них это аксиома. Только вот ведь какая штука — российская интеллигенция по природе своей антинациональна. Она — носитель тех ценностей, которые русский народ ни когда не разделял. Российская интеллигенция либеральна, а русский народ — антилиберален. Наши интеллигенты по мироощущению куда ближе к западным обывателям, чем к собственному народу.
И вот мы видим, что интеллигенция пуще всего на свете боится диктатуры. А народ? А народу собственно говоря — плевать. Ведь что такое диктатура? Это когда власть творит всё, что хочет и нас не спрашивает. Но если подавляющее большинство наших граждан перестало ходить на выборы, значит, такая перспектива их ни сколько не пугает. Для них это даже не перспектива, а реальность. Власть делала, делает и будет делать что захочет, и пусть она нас в свои дела не впутывает. А если власть совсем уж оборзеет, так мы ей покажем такую козью рожу, что ей Емелька Пугачев покажется воспитателем детского сада. Но это если край, а так — наверху свои дела, а у нас — свои. Вот политическое мышление русского народа. И вы этих людей хотите диктатурой напугать?
У русских есть одна особенность, которую легко понять, как слабость, но она в известном смысле может быть и достоинством. Мы воспринимаем власть как нечто от себя отдельное, вообще не пойми откуда берущееся. В лучшем случае — от Бога, хотя мы не всегда в этом уверены. Наш народ не видит в себе источника власти, власть ни когда не была в нашем народе растворена и, соответственно, народ не может выделить из себя власть, как органичную часть себя.
Так у нас повелось ещё от варягов Рюрика: власть и народ — две отдельных друг от друга реальности. Они могут объединиться для решения общих задач, но они ни когда не сливаются в органичное целое. Власть у нас может быть для народа, но она не может быть из народа. То есть отдельные представители народа, конечно, могут быть носителями власти, но не потому, что народ их туда делегировал, а потому что власть их туда призвала. Для русских хорошая власть — дар Божий, плохая власть — наказание Господне. То есть для нас власть всегда рождается откуда–то сверху, в плохом случае — сбоку, но ни когда не снизу.