Священное сечение

Хьюсон Дэвид

Кроме всего прочего, у девочки имелась большая фора в смысле времени. Она могла еще до его прибытия войти в Пантеон, взять оставленное там и исчезнуть в ранних зимних сумерках. Но каковы могут быть ее дальнейшие действия? Перони цеплялся за мысль Терезы о том, что Лейла поступила так, пытаясь помочь ему. Каким-то образом девочка должна выйти на связь. Его в какой-то степени ободрило то, что, по словам смотрителя, никакой подросток, одетый в черное, не переступал порог храма. При том, что в здании в такую ужасную погоду действительно мало посетителей, какая-то надежда оставалась.

Перони размышлял об этом, когда к нему легким шагом приблизился смотритель, стряхивая снежинки

с рукавов своей невзрачной форменной куртки.

— Послушайте, синьор, — заговорил он жалобно, — я уже оказал вам ряд услуг, не поможете ли вы теперь мне?

— В чем дело?

Смотритель кивнул в сторону будки и небольшого кабинета, находящегося в изгибающейся части здания.

— Не могли бы вы подстраховать меня? Мы тут должны работать вдвоем, но мой напарник заболел, а при такой погоде…

Он лизнул свои выпуклые губы, и Перони понял, что имеется в виду.

— Вам надо просто посидеть здесь с важным видом. Вы для такой работы явно подходите.

Незначительная услуга. В Пантеоне все равно никого нет. Перони, конечно, не собирался убирать снег или заниматься другой работой. Он позвонил Фальконе, узнал новости о проверке квартиры, в которой жила убитая женщина, и не услышал никаких порицаний за свое поведение в отношении Липмана. В голосе инспектора звучало смирение. Дело явно пребывало в состоянии застоя. Полицейские без всякого успеха рыскали подавно оставленным неуловимым убийцей местам. По всей вероятности, если он не совершит какую-то явную глупость, желательно без кровопролития, им просто придется сидеть без дела и выжидать.

— Куда ты собрался, друг? — спросил Перони смотрителя.

Румяное морщинистое лицо повернулось к нему.

— Да дело пустяковое. Хочу выпить. Замерз тут совсем за день. В такой мороз надо сокращать рабочие часы. Кто я им? Эскимос, что ли? Отлучусь всего на полчаса. Пошли.

Он повел Перони в кабинет у бокового выхода, где находились скрытые камеры слежения и система сигнализации, которую умело вывели из строя два дня назад.

— Сейчас все опять работает. Вам только нужно знать, где находятся автоматические выключатели. Если лампочка перегорает, она выводит из строя переключатель. Вы вновь включаете его, а я потом заменю лампочку. Я отблагодарю вас за помощь. После моего возвращения вы сможете сами закрыть дверь. Обычно я не разрешаю посторонним делать это. Так что вам будет оказана особая честь.

— Правда? — спросил Перони.

— Клянусь, — ответил смотритель уже на ходу, набирая скорость с энергией человека, срочно нуждающегося в выпивке.

Перони сел на жесткий стул, стоящий перед будкой. Но через несколько минут, вспомнив о своей задаче, скрылся в темноте небольшой кабинки. Вход в помещение свободный. Люди просто входят в Пантеон, за исключением тупых туристов, которые не в состоянии поверить, что могут бесплатно посетить памятник древней архитектуры. Не стоит афишировать свое присутствие здесь.

Итак, полицейский сел на стул в темном помещении и предался размышлениям о детях. Интересно, чем они сейчас заняты, счастливы ли, скучают ли по нему? Думал он и о Лейле. Пытался представить, какой образ жизни она ведет. Что заставило девочку отправиться из Ирака сюда, на улицы враждебного ей города, где никто не знает, кто она такая, и где она никому не нужна?

Перони смотрел на странное старое здание с устремленной к небу сферической внутренней частью — половина перевернутого глазного яблока, зрачок которого смотрит на звезды. Какое место занимает храм в том клубке фактов, что им удалось собрать? Он не слишком внимательно слушал сообщение Эмили Дикон о том, почему Пантеон так важен в их деле. В силу

своего темперамента Перони склонялся к мнению Джоэла Липмана, а тот считал, что человек, вырезающий странные геометрические фигуры на спинах убитых им жертв, просто конченый псих. Разумного объяснения тут, сколько ни старайся, быть не может. Однако, размышляя об этой версии внутри самого Пантеона, Перони уже не был столь уверен в ней, как раньше. Убийца, за которым они охотятся, безусловно, ненормальный и весьма опасный тип. Тем не менее в его действиях прослеживается некая логика и последовательность. На самом деле стоило предложить Фальконе расставить переодетых полицейских возле Пантеона, чтобы они дежурили здесь круглые сутки. Старая пословица о том, что преступник всегда возвращается на место преступления, может оказаться здесь вполне уместной. Такое случалось раньше. К тому же древний храм в силу каких-то причин неодолимо притягивает убийцу. Он является частью его мировоззрения. В изгибах и темных углах здания с точными пропорциями преступник видит некую скрытую истину, придающую смысл его деятельности.

В тот миг сразу несколько идей начали формироваться в голове Перони, изгоняя воспоминания о курдянке и собственных детях.

А потом он заглянул в длинное вертикальное отверстие в двери, освещаемое огнями площади, и увидел худенькую знакомую стройную фигурку, отбрасывающую тень на пол, разрисованный геометрическими фигурами. «Что же делать?» — лихорадочно размышлял Перони.

Девочка ступила в темноту справа от алтаря напротив входа и перепрыгнула через бечевку, ограждающую от посетителей. Тереза права. Лейла вернулась сюда, чтобы забрать какую-то вещь. В это время у дверей появилась еще одна тень: вернулся смотритель. Он шел твердой походкой, опустив голову, и был совсем не похож на того чуть живого человека, который мечтал о кофе с бренди.

Перони посмотрел на часы.

— Ты опоздал на пять минут, — обратился он к одетому в форму смотрителю. Затем направился прямо к алтарю, ступая по Дорожке лунного света, падающего через отверстие в куполе.

Девочка стояла за портьерой в боковой части алтаря.

— Лейла.

Он твердо и отчетливо произнес ее имя, вкладывая в голос всю теплоту, на какую только был способен. Худенькая фигурка напряглась, и Перони подумал: если девочка бросится бежать, сумеет ли он, мужчина, которому скоро стукнет пятьдесят, перехватить ее у дверей, дабы она вновь не скрылась в темноте города.

— Это я, — проговорил он, — Перони. Не волнуйся. Ничего не бойся.

За исключением…

Внезапно на него вновь нахлынули все те сомнения, что мелькали в сознании, не облекаясь в словесную форму, когда он сидел в будке, поджидая смотрителя. Они походили на кошмары, которые преследуют детей и возникают порой совсем неожиданно в сознании взрослых: автомобильные аварии и менингит, неверные друзья, неправильный переход через улицу, краснуха, дерьмовые велосипедные шлемы, случайно падающий на Землю метеорит.

А Лейла, будучи девочкой, испытывает все эти страхи в отношении мужчин. На улице. Дома. Мужчины крадутся в темноте ночи и хотят лишь одного — найти незащищенную, слабую жертву.

Мир порой кажется такой помойкой. Хотя Лейла, наверное, уже давно в этом убедилась.

Портьера зашевелилась, и девочка вышла из-за нее. Ее темные влажные глаза сверкали. Лейла улыбалась какой-то незнакомой улыбкой. Вполне естественно, немного робко и не без гордости.

Она держала в руках что-то похожее на бумажник. Джанни Перони в тот миг сознавал, что ему плевать на портмоне, хотя в нем могут находиться важные улики. Дело подождет. Здесь происходит нечто куда более интересное.