Священные холмы
Шрифт:
Мойриот внутренне собралась, подошла к Дейдре и рывком подняла её с кровати, та оказалась очень лёгкой. Корри вскрикнула.
– Прикуси язык! – прикрикнула на неё повитуха, укладывая госпожу на стол. – Привязывай её руки и ноги к столу! Быстро!
Корри, утирая слёзы, принялась исполнять приказание Мойриот. Дейдре стонала, не переставая.
– Я умираю…Я умираю… – едва слышно прошептала она.
– И даже думать не смей! – прикрикнула на неё Мойриот. – Тебе предначертано судьбой родить великого короля!
Женщина-друид взяла
Мойриот быстрым отточенным движением надсекла Дейдре промежность. Та издала страшный крик, кровь стекала прямо на стол. Перепуганная Корри, обхватив голову, руками, осела на пол…
«Повитуха» развязала небольшой мешочек, взяла щепотку некоего порошка и посыпала женщине прямо на рану. Та успокоилась, словно погрузилась в сон. Кровь начала быстро сворачиваться и вскоре рана едва кровоточила.
Через некоторое время у Дейдре возобновились сильные схватки. Она широко открыла глаза, ловя воздух ртом.
– Дыши, как собака на охоте! – приказала Мойриот. – Ну, же! Тужься! Сейчас появится головка младенца! Корри, беги на кухню! Пусть несут воду и пелёнки!
Вскоре покои леди Тальтиу Мак Ройх огласил громкий крик новорожденного младенца.
Глава 9
Руада была разочарована появлением на свет наследника Дундалка и Муиртемне. Магия, которой её когда-то обучила старая ведьма, оказалась бесполезной, столкнувшись с мощной силой Мойриот.
Руада по-прежнему не покидала краннога, подслушивая и подглядывая за Дейдре и её повитухой. После рождения Сетанты Мак Ройх, а именно так назвала Дейдре своего сына, Руада заподозрила, что Мойриот – никакая не повитуха, а – друид.
Особенно бывшая наложница уверилась в своих подозрениях, когда тайком, ночью пробралась в покои леди Мак Ройх. Ей хотелось воочию взглянуть на младенца, появившегося на свет вопреки многим обстоятельствам. Дейдре же, опасаясь за жизнь сына, никого не подпускала к нему кроме Корри и Мойриот. Пришлось, конечно, предъявить новорожденного верховному друиду Моррану, дабы тот убедился в рождении наследника и сообщил об этой новости на площади Дундалка.
Руада, стараясь бесшумно ступать по шкурам, устилающим пол покоев, словно бесполый дух, приблизилась к ложу леди Мак Ройх. Младенец лежал рядом с матерью на пуховой подушке и мирно посапывал. Корри, как обычно, завернувшись в шерстяное одеяло, спала около ложа госпожи; Мойриот же устроилась поодаль, на огромном сундуке, застеленном шкурами.
Усилием воли Руада заставила себя умерить гнев и не причинять младенцу вреда. Ведь соблазн был так велик!
При скудном свете догорающего масляного светильника, Руада заметила клетку и сидящую в ней птицу. Она подошла ближе, дабы лучше разглядеть питомца повитухи, и к своему вящему удивлению увидела сокола.
«Насколько мне известно, друиды обмениваются посланиями при помощи птиц… – подумала Руада. – Зачем повитухе сокол? Если бы она держала певчую птичку, то это было бы понятно… Но сокола… Да никакая она – не повитуха…»
Сокол, словно уловив мысли непрошенной гостьи, засуетился и издал пронзительный звук. Руаду охватил животный страх, она бросилась бежать… и опомнилась, только достигнув своих покоев.
– Если птица здесь, в Дундалке, значит, повитуха не успела ещё отправить послание Катбаду в Армаг. Нельзя выпускать птицу из краннога… Но как?
Руада понимала, что Мойриот может написать и отправить послание олламу в любой момент. Едва дождавшись рассвета, она покинула кранног и направилась к Моррану, дабы поделиться своими соображениями.
Друид крайне удивился, когда привратник разбудил его ни свет, ни заря, сообщив, что у ворот его дожидается госпожа Руада. Морран накинул тёплый шерстяной пелисон, отороченный мехом, и приказал впустить раннюю гостью.
– Прости, Морран, что прервала твой спокойный сон.
Друид состроил кислую гримасу.
– О каком спокойном сне ты говоришь, Руада? Я день и ночь провожу в думах…
– И много надумал?
Морран разозлился.
– Ты разбудила меня затемно, чтобы задавать глупые вопросы?
– Не такие уж они глупые, если брать во внимание… – женщина осеклась. – Не знаю, говорить ли тебе об этом?
– Нет уж, договаривай! – взвился Морран. – Ты что-то узнала?
– Может и так… – неопределённо ответила гостья.
Морран недовольно фыркнул.
– Если не хочешь говорить, то уходи. Без твоих подковырок голова кругом идёт!
– Ладно уж… Эта повитуха, Мойриот, что прислал Катбад на самом деле – друид. Мало того, она привезла в Дундалк ручного сокола, который сидит в клетке, но если понадобиться он быстро доставит послание олламу.
Правый глаз Моррана нервно задёргался.
– Я же приказал внимательно осматривать все повозки!
– Думаю, стражники краннога не придали значения птичке, сидящей в клетке.
– Безмозглые бараны! Овечье дерьмо! – бушевал Морран. – Ребёнку всего-то три дня отроду, а эта лазутчица Катбада наверняка уже сообщила ему обо всём, что происходит в Дундалке.
– Не думаю. Повитуха не успела этого сделать. Всё это время она не отходила от Дейдре, та ещё слишком слаба. – Спокойно заметила Руада. – Я уверена, что птица ещё в кранноге. Если бы Мойриот отправила своего крылатого гонца, то клетка была бы пуста. Птице тоже нужно время, дабы долететь до Армага, а потом ещё и вернуться.
– Я сам сверну шею этой птице!
– И станешь посмешищем всего города.
Морран немного поостыл.
– И что же делать?
– Ты, как регент, прикажешь выставить лучников вокруг краннога. И пусть они не маячат на глазах у всего Дундалка. Когда же из окна леди Мак Ройх вылетит птица, то… её настигнет стрела. Вот и всё.