Священный лес
Шрифт:
— А их никогда не бывает слишком много. Чем больше у тебя жен, тем ты могущественней, тем меньше заговоров против тебя.
II он указывает нам на бородатого человека в шортах, тропическом шлеме и ботинках на гвоздях. Мы уже приметили его как неутомимого танцора, раздарившего целое состояние.
— Видишь? Это мой брат. Ему хотелось бы запять мое место. Уже шесть лет он устраивает заговоры против меня, но теперь все в порядке… У тома всегда происходят какие-нибудь истории, но когда ты хитер, это неважно… Йес, сэр!
— Ты говоришь по-английски?
— Я шесть лет прожил в Либерии.
Вуане был прав: мы, вероятно, найдем в Коли ценного союзника.
В кажущемся беспорядке празднества постепенно вырисовывается тема танца. Девушки, в одиночку или группами, изображают мимикой главные занятия племени. Одна, вооружившись деревянными саблями, красной и зеленой, быстрыми ударами рассекает воздух, подражая жестам воинов. Вторая, с пальмовой метлой, убирает хижину. Другие, согнувшись, поднимают целину или с тазами в руках занимаются стряпней. В следующих танцевальных номерах я узнаю пародийное изображение примечательных событий, например визита кантонального вождя. Девушка в большом вышитом бубу и в красной феске поверх колпака обходит хижины, а за ней следуют все остальные, изображая жен. Все они по очереди выступают в роли фаворитки, держащей руку на плече мужа.
Две девушки, лица которых по-прежнему скрыты черной бахромой, появляются на площади ряжеными: одна — в безупречно белом костюме, другая — в платьице европейского покроя. Вуане подходит и толкает меня локтем.
— Смотри, — говорит он, — это виги.
Я вопросительно гляжу на него.
— Виги — это белые. Это слово означает «тяжелые, как камни»… Такие, которые не сдвинешь.
По походке и позам танцующих я без труда узнаю в этой пародии коменданта округа и его жену. Та, что изображает мужчину, даже держит карандаш и записную книжку, в которой она без устали царапает — письмо в глазах тома самое удивительное из занятий белых. Им подают стол и стулья; мужчина продолжает писать и собирать налоги, их приносят остальные танцовщицы, которых сопровождают две девушки, вооруженные подобием бичей, — они изображают окружных стражников.
— Они хорошо подражают белым, — говорю я Вуане.
— Да, это настоящие виги. А знаешь, как они зовут вас?
— Ну?
— Виги-виги.
— А почему?
— Вы делаете все, что хотите. Вас никак нельзя сдвинуть. Вы видели все тайны.
Во время относительного затишья мы усаживаемся в тени. Вуане выглядит очень возбужденным от этого дня танцев.
— Я не понимаю… — начинает он.
Мы смотрим на него.
— Как вы можете так долго оставаться без женщины. Тома не мог бы…
— Что ты нам предлагаешь? — говорит Тонн.
— Нужно крутануть очаровательную.
Смысл этого неологизма ясен, но мы не считаем нужным объяснять Вуане, что помимо всяких личных соображений нами руководит нежелание задеть обостренную чувствительность тома.
— Мы даже не сможем с пей поговорить…
— Я не могу сделать это за вас, — отвечает Вуане. — У тома нет посредников. Если ты хочешь женщину, ты должен выпутываться сам. Это нетрудно: ты говоришь: «нба га во» — «ты красива», и женщина сразу все понимает.
Вуане продолжает вдалбливать нам галантный лексикон тома.
— По надо записать все это, — говорит он вдруг строгим тоном, — ты забудешь.
II на нолях этнографических заметок мы записываем под его диктовку целую серию наивных и откровенных вопросов и ответов.
Я немного отупел от ритмичного шума оркестра калебас и ухожу ненадолго за хижину Коли, в маленький двор, огороженный каменной стеной, чтобы подумать о смысле этого празднества.
То, что у женщин есть тайные церемонии, которые можно сравнить с обрядами, посвященными Афви, явилось для меня открытием. Значит, женщины тоже организованы в тайный союз с такой же иерархией, как в мужском. Но если в Афви, видимо, воплощены все живые силы тома и всего леса, женщины взывают к смерти. В их магии нет никаких устрашающих масок; ни ограда, ни символические врата не отделяют их священный лес от окружающей бруссы. Даже во время публичных церемоний талисманы женщин скрыты под накидками, в то время как, например, Воллолибеи может видеть любой, когда процессия идет по деревне. Для девушек обряд посвящения состоит в эксцизии, татуировка же отвечает только их эстетическим запросам. Напротив, обрезание у мужчин мотивируется лишь гигиенической необходимостью, и только татуировка превращает подростка в совершеннолетнего. Магия мужчин непрестанно проявляется внешне, магия женщин совершается скрытно, в тени. Все, что на виду, не имеет для них почти никакой ценности.
Таким образом, у тома существуют два мира, дополняющих друг друга. Этот дуализм обнаруживается в большинстве обрядов тома. Талисман начала земли — «громовой камень» — называется Зази или Белимасаи, в зависимости от того, кто — женщина или мужчина — прибегает к нему. Хранителю леса Бакорозине (буквально: тело-мужчина) соответствует Бакорозаи (тело-женщина). Во время празднеств инициации Воллоли-беи-женщина из Тувелеу соединяется с мужским партнером из соседней деревни.
Еще у пиаров на Ориноко я наблюдал, что среди инструментов, на которых исполняют священную музыку, имеются два вида флейт и больших барабанов, слегка различных между собой; индейцы называли их мужскими или женскими.
Эта первоначальная дифференциация полов, по-видимому присущая всем примитивным обществам, естественно служит отправной точкой для их систем классификации и смыкается, не будучи сформулированной, с китайской космогонией, даосизмом, основанным на признании двух начал, мужского и женского, без соединения которых не могла бы существовать всеобщая гармония.
Исходя из этой структуры общества тома можно уточнить роль, которую играет в нем женщина. На первый взгляд кажется, что полигамия и патриархальный строй обеспечивают верховенство мужчины. Это он передает имя своего клана, ниен,детям. Ревнивый к своим прерогативам, он стремится всемерно утверждать свою власть, но я смог констатировать, что по сути дела она весьма ограниченна. Положение женщины отнюдь но столь плачевно, как может показаться при беглом наблюдении. Уже простой анализ разделения груда свидетельствует об этом. Тома-мужчина должен расчищать участок в лесу, обрабатывать землю, строить хижину, ткать хлопок, заготовлять дрова, женщина же — сеять, ухаживать за посевами, готовить пищу, прясть, доставлять воду. Если вспомнить, что у каждого мужчины но меньше четырех жен, следует признать, что некоторое равновесие сил здесь соблюдается.