Святочный сон
Шрифт:
– Постой. Скажи мне откровенно, - перебила подругу Мартынова, - ревность твоего Бурцева вовсе не имеет почвы?
Варвара Михайловна скромно потупила глазки.
– Неужели?
– воскликнула Сашенька.
– Но как?
– Полагаешь, у меня был выбор? И ты на моем месте поступила бы также. Ему не отказывают...
– Биби многозначительно возвела очи вверх.
Сашенька ахнула и покачала головой. Биби придвинулась к ней поближе и зашептала:
– Но, между нами, shere amie, это мужчина! Равных ему нет во всей империи. Я ни о чем не жалею. Это самые жгучие, волнующие воспоминания моей жизни.
– Бедный Бурцев!
–
– А что теперь?
Варвара Михайловна помолчала. Тяжело вздохнув, она продолжила:
– Клянусь, я была верна Бурцеву с тех самых пор, и если бы не один молодой кавалергард...
– Биби, ты несносна! Помилуй, какие кавалергарды? Ты знаешь нрав Бурцева, зачем же играть с огнем?
– Это была роковая ошибка!
– на глазах дамы показались слезы.
– Если б знать... Я имела глупость влюбиться! Неблагодарный, он оставил меня, как только узнал о ревнивом супруге. Однако Бурцеву это не объяснить! Он измучил меня подозрениями. Шпионил, подслушивал. Перехватывал письма, надеясь узнать, кто мой любовник. Едва с ума не свернул. Я дала ему возможность одуматься.
– Но, Бурцев, верно, полагает, что ты сбежала к любовнику?
– воскликнула Сашенька.
– Воля твоя, ему надобно написать!
Варвара Михайловна опустила голову и кивнула согласно, поднося к глазам кружевной платочек. Сашенька внимательно смотрела на подругу, и вдруг ее осенило:
– Признайся, ты приехала сюда за ним? Твой кавалергард в Москве?
Биби еще ниже опустила хорошенькую головку в локонах.
– Да, - еле слышно прошептала она.
– Мне сказывали, он здесь.
Сашенька всплеснула руками, но не нашлась, что ответить. Вспомнив Петрушу Коншина, она не посмела осудить подругу.
Кто знает, сохранила бы Сашенька прежнее добродушие, сделайся она свидетельницей одной весьма загадочной сцены...
Взволнованная предстоящим объяснением с Дювалем, Соня не находила себе места. Появление Варвары Михайловны в доме лишь на миг отвлекло ее от напряженного ожидания. Вернувшись к своим занятиям, Соня была рассеянна и вовсе не слушала Лизу, спрягающую глаголы. Она ловила каждый звук, исходящий из соседней комнаты, и ждала сигнала к прогулке. Она ломала руки и дрожала от нетерпения, не замечая этого. Вот скрипнула дверь в комнате Дюваля, послышались удаляющиеся шаги. Отчего он не зовет Соню? Ежели его намерения изменились, отчего он не посвятит в них бедную девицу? Она ждала еще несколько времени, покуда не стало сил. Соня решилась поискать Дюваля и будто невзначай показаться ему на глаза. Тогда, верно, он вспомнит свое обещание.
Придав лицу озабоченный вид, Соня понеслась вниз.
Тем временем Дюваль вышел на крыльцо, чтобы оценить крепость мороза. Возвращаясь к себе коридором, ведущим в гостевые комнаты, француз столкнулся с Варварой Михайловной. Хорошенькая дама вскрикнула и закрыла лицо руками. Дюваль не смел пошевелиться.
– Как? Вы здесь?
– пролепетала по-французски Биби.
Гувернер молча приложил палец к губам и умоляюще взглянул в глаза потрясенной особе. Она бессвязно бормотала:
– Но... Бог мой! Какими судьбами? Мне должно молчать? Я не понимаю...
Именно эти бессвязные речи подслушала Соня случайно, когда спустилась вниз в поисках Дюваля. Выглянув из-за угла, она отпрянула к лестнице, страшась, что ее обнаружат. Все прежние подозрения возродились и с новой силой обрушились на голову бедняжки. Кто он, мсье Дюваль? Кто этот знакомец Биби? Верно, все скоро должно разъясниться. Инстинкт подсказывал бедной деве, что истина губительно скажется на ее чувстве к Дювалю. Едва родившись, надежда умрет... И вовсе не хотелось знать эту истину!
Позвали к завтраку, и Соня с трепетом вошла в столовую. Она боялась поднять глаза, страшась выдать себя. Дети заняли свои места, Дюваль коротко взглянул в сторону Сони. Она могла поклясться, что француз весьма озабочен чем-то. Он так ничего и не произнес, лишь сделал нервическое движение, когда в столовую вошли Сашенька и ее гостья.
– Позволь, дорогая, представить тебе мсье Дюваля, учителя Миши, - рекомендовала Сашенька француза.
Соня сколь можно прилежней следила за лицами представляемых. Дюваль учтиво склонил голову и тотчас отвлекся на Мишу. Биби открывала рот, как задыхающаяся рыба, но все же кивнула в ответ. Занятая подаваемыми кушаньями, Сашенька ничего этого не заметила. Желая попотчевать гостью по-московски, на завтрак помимо ветчины, икры, пирога, всякой рыбы и сыров и салата она заказала горячие котлеты и яйца всмятку. Дюваль отдал должное кушаньям с неизменным аппетитом. Тревога, сквозившая в его чертах, улеглась, когда он выпил два бокала вермута, бокал венгерского вина, две рюмки водки и добавил стопку горькой настойки. "Решительно он пьяница!", - наблюдая все это, сердито заключила Соня. Однако француз не пьянел, лишь его ясные глаза подернулись хмельной дымкой. Впрочем, это добавило его облику очарования, как показалось всем без исключения присутствующим дамам.
Биби тоже воздала почести Вакху и заметно повеселела. Лишь Соня не чувствовала удовольствия от трапезы и вкусных кушаний. Ее беспокоила загадка отношений Варвары Михайловны и Дюваля, мучил вопрос, состоится ли объяснение и следует ли, выдав себя, спросить француза напрямую, что связывает его с Бурцевой.
После завтрака Сашенька и Биби листали "Дамский журнал" в маленькой гостиной. Близились Святки, а значит, бесконечные балы, танцевальные вечера, катанья, визиты. Варвара Михайловна, вырвавшись из-под опеки мужа, непременно желала веселиться. Она словно забыла, что собиралась нанять квартиру. Все грандиозные замыслы ее теперь были связаны с Сашенькой и ее домом. Впрочем, та вовсе не была против, скорее наоборот, радовалась возможности повеселиться с подругой. Одно ее беспокоило: как-то примет Биби Владимир. Он так не любит чужих в доме! Но как бы то ни было, дамы горячо обсуждали новые туалеты, маскарадные костюмы и делились секретами своей жизни.
Дюваль увез Мишу в манеж, и Соня извелась в ожидании. Ей тоже следовало заняться делом и помочь девочкам в изготовлении костюмов для детского маскарада у Корсаковых. Горничная Даша мучила Соню вопросом, где устроить гостью. Варвара Михайловна приехала одна, без прислуги, нужно было приставить к ней девушку. Даша просила назначить: в девичьей уже все перессорились.
– Пусть Таня ходит за Варварой Михайловной, - распорядилась Соня, силясь поскорее отделаться от назойливой горничной.
– И как это господин учитель сами справляются?
– пробормотала ни с того ни с сего Даша.
– Никого к себе не впускают, да еще серчают, когда у них прибираются.
Соня отчего-то покраснела и тотчас рассердилась на себя и на Дашу.
– Право, ты слишком любопытна. Я-то знаю, вы готовы поселиться у него, лишь бы к себе внимание привлечь!
– Напраслину возводите, барышня. Мне и дела нет до учителя. Вот Таня...
Соня закрыла уши:
– И слышать не желаю!
Она жестом выслала Дашу, продолжая сердиться. Ну что за беда, если Таня кокетничает с красивым французом? Кажется, он и сам не прочь приударить за хорошенькой девушкой. Обычное дело.