Святое русское воинство
Шрифт:
К написанию исторического журнала и для исполнения беспрерывно множества письменных дел не имею с достаточными сведениями письмоводца-историографа, живописца и знающего хорошо рисовать, также и хорошего переводчика для письма с одного на другой разных языков. Всеподданнейше осмелился я просить его императорское величество и вас, милостивый государь, прошу покорнейше при удобном случае исходатайствовать сию высочайшую для меня милость, дабы чрез то мог иметь я облегчение и теряющее мною время на письмо обратил бы я на распоряжение и полезные действия, и повторяю покорнейшую мою просьбу не оставить, милостивый государь, вашим благоприятством и дружбою, по сим обстоятельствам меня облегчить, чем наичувствительно почту себя
Дозвольте мне, ваше превосходительство, в откровенности, которая должна существовать между нами, и при изъявлении душевного моего почтения к полезным и славным трудам вашим, открыть вам в тайне высшей степени, что намерение высочайшего двора есть стараться, чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию; следственно, соблюдая с вашей стороны в рассуждении французов правила войны, вообще принятые, не должно понуждать к наблюдению их турков.
Пущай они, что хотят, делают с французами, и турецкий начальник, хотя в самом деле вам подчинен, но в наружности товарищ, может поступать с ними, как хочет: нарушение им капитуляции вам приписано быть не может, потому что отдающиеся гарнизоны в его расположении остаются относительно отправления их восвояси или Турцию, а вам обременяться пленными не следует и невозможно.
Оставляя французов на произвол турков, должно сохранить прибежность к высочайшему двору греков во всей силе, называя положение ваше с ними должным и явным покровительством по единоверию, а их положение с вами должною и явною преданностию по тому же, и в сем притворяться нимало не следует. Турки должны чувствовать, что их в островах принимают единственно из уважения к вам, но при том как себя вести, чтоб они за сие были благодарны, прилежное уничтожение и самомалейшего сомнения, что мы хотим присвоить те острова, или что не с согласия Порты учредить будущий жребий их намерены, таковые чувства произвесть могут.
В областях на твердой земле, Али-пашою от французов освобожденных, если не установлены правления, приятные жителям или какие вы установили, то требуйте благоприятным образом, чтоб и сие было исполнено. Я уже о сем напоминал Порте, и писать обещано, но должно знать, что паша есть из числа мало ей послушных. Если Бог благословит подвиги ваши овладением крепости Корфу, то старайтесь, но весьма деликатным образом, ввести в оную гарнизон русский.
Надобно, чтобы обыватели оказали сильное отвращение впустить в крепость турков и чтобы или Кадыр-бей и Али-паша сами вас просили удовлетворить обывателям, или вы в удовлетворение турков испросили у обывателей оставить из них в крепости, для представления общей в оной стражи несколько человек албанцев-християн из подчиненных Али-паше и с ними одного или двоих из флотских турков.
Если сие затруднительно, то можно согласиться сперва на самую малую и равным числом стражу, а потом помещение в крепости для доброго воздуха на возвышенном месте военного лазарета послужит средством к введению туда в знатном числе русских. Такое же учреждение крепостной строгой службы, впуск в оную по билетам и в малом только числе приходящих, вами заводимые в виде доброго порядка и наставления самим туркам, неминуемо им наскучит и оставит крепость в совершенном расположении вашем.
Но все сие, еще повторяю, таким образом должно делать, чтоб не зародить подозрений и чтобы сам Кадыр-бей и Али-паша оправдали донесениями своими сюда поступки ваши. Все сие трудно, но не невозможно, судя по наклонности к нам обывателей, по отвращению их к туркам, которые можно сказать, что под покровительством нашим в тамошних местах находятся и по поведению вашему, милостивый
Возвращаясь к сказанному в начале сего письма, касательно заведения чем можно большей вражды меж Директорией и Порты, не заблагорассудите ли, ваше превосходительство, убедить Кадыр-бея и Али-пашу к сделанию десанта близ Анконы в границах Цизальпинской республики. Как турки одни могут воспользоваться добычею невольников, так одни и десант тот должны исполнить и разве только под прикрытием нашим.
Дело сие, если будет удачно и не должно неудачи рисковать, превеликий ропот и волнение произведет по всей Цизальпине и нацию турецкую заохотит к войне, чего, по несчастию, искать должно, ибо на действие черни турецкой нынешних отвлеченных войны причин долго полагаться не можно.
В рассуждении сей экспедиции к цизальпинским берегам уведомить должен, что Лондонский двор обнародовал повеления военным судам своим признавать все италиянские порты и суда областей, в зависимости французов находящихся, за неприятельские. А как и турки с Генуэзской республикой, с Папою Римским и Цизальпиною никогда в мире не были, а Франции объявили войну, то ваше превосходительство, яко командующий войсками союзной державы Англии и Порты, имеете право поступать с судами тех областей таким же образом, как англичане с ними поступают.
Директория назначила сюда послом известного Декорша, эмиссаром ее уже здесь бывшего и до того основание последней революции в Варшаве устроившего. Декорш имеет довольное число наперсников и знакомцев в Рагузе, в Скутаре, в Травнике и есть одно из опаснейших орудий коварной Директории. Должно считать, что он уже отправился из Парижа и пост свой для сношений с сообщниками имел взять в острове Корфу.
В Париже не знали еще, видно, определение эскадры вашей к островам Венецким и нахождения ее там помешает предположению его; но может статься, что, надеясь на сообщников своих, захочет он переехать в Травник или в Рагузу (а других мест к сближению к границам турецким он не имеет). Должно всячески стараться его захватить или по крайней мере узнать, когда он переедет и куда именно. Если попадется он вам в руки, то туркам не должны отдавать.
Он и в тюрьме у них опасен. По поводу прежнего употребления его в Польше противу нас, я требовал выдачи его от рейс-эфендия и повеления о заарестовании его на всей границе от Белграда до Дарданеллей посланы. Рейс-эфенди соглашается его отдать, но желает исполнить сие не в Константинополе.
Повеления об отдаче его Кадыр-бею, а сему об отдаче вам будут посланы. А как дела у Порты обыкновенно коснят [143] , то и рассудил я уведомить вас о сем предварительно. Если бы случилось получить Декорша, то на первом попутном авизе следует отправить его в Черное море, а я к высочайшему двору представить ныне же имею об определении судьбины его далее.
143
То есть задерживаются, откладываются.
Рагузейская республика подверглась уже два раза платежу контрибуций французам. Вооруженный корвет в тамошней пристани мог бы защитить их на впредь от подобного притеснения, поелику не сильнее того суда, показываясь пред пристанью, принуждают рагузейцев платить деньги. Нет нужды посылать туда российское судно, но, по согласию с Кадыр-беем, турецкое надлежало бы там держать и более еще для извещения о Декорше, нежели для ограждения Рагузейской республики, которая предложения моего принять несколько канониров турецких для своих пушек и к ним малую команду албанцев, чтобы тем от наглости малых судов оградиться, по сие время не исполнила.