Святослав, князь курский
Шрифт:
— Да, пришлось, — с прежней напускной беспечностью отозвался Всеволод. — Однако, брат Святослав, еще не вечер… Чернигов — это только начало… Бог даст — и вам уделы раздобудем…
«Хорошо бы», — подумал Святослав, но вслух ничего не сказал: че-го попусту воздух сотрясать.
Вот так довелось князю черниговскому Всеволоду и всем Ольгови-чам испытать на себе гнев и милость великого князя. Впрочем, как ви-дим, Всеволод был доволен и даже на что-то в будущем рассчитывал.
Этот год распрей и примирением Всеволода Ольговича с великим князем не закончился. Случилось то, что и должно было вот-вот слу-читься: полоцкие князья, осмелев после смерти Владимира Мономаха, стали тревожить порубежные волости Смоленского, Новгородского и даже Черниговского княжеств.
— Надо в корне пресечь это буйство, — узнав об очередном набеге полоцких князей, на семейном совете высказался Мстислав. — А то по-вадится волк в овчарню ходить — всех овец и порежет…
И приказал огнищанину своему, взяв остро заточенное гусиное пе-ро, пузырек с чернилами и чистый лист пергамента, тут же готовить послание князьям русским, чтобы исполчали дружины свои для совме-стного похода на полоцких князей, ворогов земли Русской.
— Пусть идут четырьмя путями, — выстроив в голове весь план по-хода, диктовал он огнищанину свое повеление. — По первому пути идут брат Вячеслав — из Турова, брат Андрей — из Владимира, Всеволод — из Городца, князь луцкий, Ярослав Ярославич — из Луцка. Двигаться им в сторону града Изяславля и там ждать прибытия остальных дружин.
— Не ослушаются ли? — скривил хитро глаз огнищанин, не отрыва-ясь от пергамента.
— Не ослушаются, — с неудовольствием заметил Мстислав, не лю-бивший, чтобы его перебивали. — Пиши далее. По второму пути пойдет Всеволод, сын мой из Новгорода — к Неключу. Записал?
— Записал, — не поднимая глаз на князя, молвил огнищанин и засо-пел пуще прежнего, по-видимому, от усердия.
— Третьим путем идут черниговские, Всеволод Ольгович с братья-ми своими. Идти им на Стрижев. А чтобы им веселее шагалось, — ус-мехнулся Мстислав в курчавую бороду, — с ними идет еще мой воевода Иван Войтишич с дружиной и торками.
— С Иваном Войтишичем черниговские быстро поскачут, — не удержался от очередного замечания огнищанин, но на этот раз великий князь пропустил его слова мимо ушей.
— Четвертым путем идет сын мой Изяслав из Курска со своими курчанами и рыльчанами, а также жителями других градов и весей По-семья — на Логожск, — диктовал Мстислав, — а Ростислав со смольчана-ми идет на Друцк. Написал?
— Написал.
— Тогда для всех добавь, что встреча у них для объединения ратей в единое войско должна состояться 14 августа у городка Борисова. Вот теперь, кажется, все… — окончил диктовку плана похода великий князь. — Теперь передай дьякам моим, чтобы размножили в нужном количест-ве, потом, поставив печать великокняжескую, с конными нарочными послать князьям.
Когда в Чернигове получили послание великого князя, то обрадо-вались: «Раз зовет, значит, простил окончательно».
— А ты говорил «рискуешь!», — напомнил Всеволод брату Свято-славу прежние его страхи. — Кто смел — тот и съел, кто тих да неудал, тот сам на зуб попал! Учись, брат, пока я жив, — пошутил он, — и на ус мотай.
Святослав и Глеб промолчали, а Игорь буркнул себе под нос: «Бу-дем учиться, авось пригодится».
— Вот и учитесь, — услышав бурчание среднего брата, продолжил Всеволод. — Хотя бы в данном случае: в поход, конечно же, мы идем — как не идти, но при этом помним, что это война не наша, а потому не геройствовать, в гущу сечи не лезть, беречь свои животы и головы. Они нам еще пригодятся. Как говорится, не наша каша — не нам ее и есть! Беречь также и дружины — без них любой князь как без рук.
Уже на следующий день черниговская конная дружина со всеми Ольговичами и прибывшими по их зову Давыдовичами была готова. Звали и дядю Ярослава Святославича с сыновьями, но тот, тая обиду, идти в поход отказался и сыновьям не разрешил. Потом ждали прибы-тия конных полков киевлян под командой воеводы Ивана Войтишича и торков с берендеями, и как только те прибыли, то, придерживаясь ука-занного маршрута, двинулись в путь, держа направление к Борисову.
Окруженные со всех сторон союзными дружинами, полоцкие кня-зья отчаянно сопротивлялись, особенно Давыд Глебович, таивший оби-ду за смерть отца своего Глеба Всеславича, умершего в заточении в Киеве. Да и другие полоцкие князья от него не отставали, тот же Изя-слав, сын Мстислава Всеславича, или братья Рохволдовичи. Все были воинственны, честолюбивы, храбры на рати. Да и к колену Ярославову еще со времен первых предков своих от рода Изяславова глубокую не-приязнь питали. Однако силы были неравны и, в конце концов, они ока-зались вынуждены запросить мира. Мир был дан, но старшим князем в Полоцке стал не Давыд Глебович, а Рохволд Борисович.
В этом походе трижды отличился молодой курский князь Изяслав Мстиславич со своей курской дружиной. Первый раз — это 13 августа. Тогда он опередил на день приход в обусловленное место своей дружи-ны. И, видя перед собой город Лагожск, не дожидаясь прибытия других князей с их воями, прямо с марша напал на город и захватил его без ка-кого-либо сопротивления. Второй раз Изяслав Курский отличился, ко-гда, двигаясь от покоренного им Лагожска на Изяславль в помощь Анд-рею и Вячеславу, в пути наткнулся на полоцкую дружину князя Брячи-слава. Этот князь также спешил на выручку, только к защитникам Изя-славля. Курский князь, не растерявшись, действуя смело и решительно, окружил Брячислава с дружиной и принудил сдаться без боя. И в третий раз Изяслав Мстиславич отличился уже при взятии города Изяславля Полоцкого. Он привел с собой из Логожска знатных логожан, которых вместе с князем Брячиславом показал осажденным изяславцам, уже не-сколько дней успешно отбивающим все атаки войск Андрея и Вячесла-ва. Лагожане закричали обороняющимся, что с ними поступают по чес-ти и по совести, и предложили сдаваться, напомнив, что во всех по-стигших бедах виноваты их князья, которые первыми начали нападать на окраины Смоленского и Новгородского княжеств, чем и подорвали боевой дух защитников города. Мнение горожан разделилось: одни призывали продолжать оборону города, другие настаивали на том, что-бы открыть ворота и сдать город на почетных условиях.
Пока горожане спорили на вечах, как поступить, воевода владими-ро-волынский Воротислав, и тысяцкий Всеволода Иванко, видя, что дело идет к сдаче города на почетных условиях, а, значит, князья не до-пустят грабежа, решили не мешкать. Воспользовавшись ночной темно-той и утерей бдительности горожан, тайно, возможно, с помощью го-родских доброхотов, провели в город несколько десятков дружинников, захвативших под утро одни из ворот. Увидев вражеских дружинников в городе, защитники совсем растерялись и, не оказывая сопротивления, отдались на милость победителей. Но почетной сдачи уже не было, и город был подвергнут грабежу.
Изяслав Курский, не потерявший в двух стычках с противником ни единого воина, а потому пользующийся уважением не только своих ратных людей, но и многих князей, возмутился действиями союзных воевод и, прискакав к стрыям, потребовал, чтобы те отдали приказание прекратить грабеж, взяв с горожан выкуп.
— Млад еще, чтобы нам указывать, — обиделись на племянника дя-дья, однако, подумав, все же послали по городу бирючей и глашатаев с приказом грабежи прекратить и собраться на торговой площади для совета по определению суммы выкупа.