Святослав. Великий князь киевский
Шрифт:
Первое время часто приезжал князь Холмский с молодой княгиней Милушей. Их свадьбу без особого шума справили через месяц после свадьбы Святослава и Марии. Они жили у себя, в Холме, где князь к приезду жены пристроил к старому дворцу новые терема; светёлки, превратив его в нечто сказочное. Милуша оставалась всё такой же хохотушкой, продолжала подшучивать над Святославом, хотя и видела, что это задевает Марию. Сам Святослав относился к этому добродушно, особенно после того, как узнал, что и Милуша в тягости.
По совету мамок и знахарок Мария каждый день расхаживала с утра
Однажды ночью к Святославу пришёл, таясь, посланец от верного человека в Галиче. Он сообщил, что князь Владимир успешно завершил переговоры с уграми о союзе против Волыни. Подробностей он не знал, но по всему выходило, что удар будет нанесён в будущем году. Святослав вспомнил, как говорил ему отец: «Не простят мне, что посадил тебя на такой богатый престол, а уж Владимир Галицкий не преминет сделать из этого предлог для усобиц».
36
Векша — белка.
На следующий день Мария вернулась с прогулки раскрасневшаяся, весёлая и принялась оживлённо рассказывать о чирках, живущих в заводи. Глупые птицы обманулись долгой тёплой погодой, не улетели вместе со всеми на юг и теперь зимовали здесь. Мария их подкармливала.
Святослав слушал рассеянно, пару раз невпопад кивнул головой. Мария сразу же почувствовала, что мысли мужа витают где-то далеко, и прямо спросила, что его беспокоит.
Он хотел было уйти от ответа, опасаясь разволновать жену. Но Маша настаивала, и пришлось всё рассказать.
— Как может Владимир Галицкий идти против тебя, ведь ты же помог ему, когда половцы на Галич пошли! — возмутилась она. — Я помню, как внезапно ты уехал от нас из Полоцка...
— Перед Диким Полем все наши внутренние раздоры отступают, — сказал Святослав.
— Что ты думаешь предпринять? — с тревогой спросила Маша.
— Прежде всего надо сообщить отцу. Доверить письму такую весть нельзя. Значит, надо послать верного и умного человека, чтобы мог всё толково изложить. Ты знаешь, выбор у меня невелик.
— Пётр, Ягуба и Васята? — улыбнулась княгиня.
— Да. Одного из них.
— Петра, — твёрдо сказала она.
— Почему именно Петра?
— Не знаю... Он тебе предан... Впрочем, они все тебе преданы... Не могу объяснить. Просто мне так кажется.
Святослав обнял и поцеловал жену.
— Но ты права, Пётр более подходит для таких дел. И когда ты успела его раскусить?
— Он часто приходит в библиотеку. Мы с ним разговариваем. Он умён и много читал. Не то что твой Ягуба, который готов целыми днями пропадать на бронном дворе либо крутиться у девичьей...
Он благодарно поцеловал жену и совсем было собрался послать за Петром, но решил поделиться с ней ещё одним. Не спрашивая совета, но явно ожидая его, спросил:
— А что, если поручить Петру нанять торков?
— Ты князь, тебе и решать военные дела. А достанет ли гривен?
— Можно взять часть военной добычи, захваченной в походах, и обменять на гривны.
— Ты у меня самый умный, ты всё, как надо, решишь, — протянула она и потёрлась щекой о его щёку.
Её слова прозвучали, как безоговорочное одобрение.
Через несколько дней Святослав вызвал к себе Петра. Принял его один, без княгини, долго беседовал.
Пётр был горд доверием князя, но ещё более радовался предстоящей встрече с отцом, по которому очень скучал. Киевский великий боярин Борислав, мудрый советник и храбрый воин, который всегда служил только великим князьям, был недоволен, что его младший сын, пройдя детскую дружину, остался у какого-то Волынского князя, пусть даже тот и сын великого князя Киевского.
И всё-таки Пётр был счастлив ехать в Киев и горячо благодарил за то Святослава.
Он отправился в путь в крещенские морозы. Но уже на Сретенье потеплело, и Святослав с ужасом думал, что по раскисшим дорогам Пётр не сможет привести конницу торков и задержится до конца весны.
Так и вышло. Появились торки только в начале мая...
А в самом конце мая Мария легко, без мучений родила здорового мальчика. Его нарекли Владимиром.
Из Киева и Полоцка приехали счастливые деды и бабушки взглянуть на внука. Попировав и потешкав малыша, вскоре разъехались по домам.
Маша наотрез отказалась от кормилицы, сказав, что не хочет лишать себя самой большой радости, дарованной Господом женщинам. Она вся светилась от счастья и наивно верила, что беды никогда не посетят их дом.
Через месяц пришло страшное известие, повергшее всех в ужас и печаль: Милуша умерла в родах... Ребёнок выжил и был наречен Милославом.
Но беда не проходит одна.
Вскоре примчался гонец от верного человека из Галича с сообщением об уже окончательно решённом союзе между князем Владимиром Галицким и уграми. Объединив свои войска, они со дня на день собираются выступить против Волыни.
Шёл 1144 год...
К зиме 1145 года стало ясно, что война за Волынь Галичем проиграна. Правда, продолжались ещё бои на восточных границах княжества, свирепые угры опустошали волынские сёла, союзные Святославу торки жгли галицкие села. Постепенно всё больше князей втягивались в эту усобицу на стороне Волыни: великий князь делал всё, чтобы помочь сыну не только словом, но и войсками. Поддержка князей объяснялась в первую очередь соображениями собственной выгоды. Все они хорошо понимали — нельзя допустить объединения двух западных княжеств в одно могучее государство, ибо оно неизбежно отделится, выпадет из лествичной очерёдности и Русь потеряет два престола, два богатейших княжества. Каждый думал о столах для своих детей и внуков, приглядываясь к Волыни и Галичу. Словом, против Галицкого князя выступили не только Ольговичи, но и Мстиславичи и даже Ростиславичи. Военные действия переместились в восточные волости Галицкого княжества, и Владимиру пришлось думать об обороне.