Святославичи
Шрифт:
– «Я - великий князь киевский повелеваю тебе…» Он мне повелевает!
– Святослав выругался.
– Храбрым стал за польскими-то копьями! Мать твою!
– Много ли поляков ведет за собой Изяслав?
– спросил Веремуд.
– Про то в грамоте нет, - ответил князь.
– Но раз уж Изяслав высоко задирает нос, точно с ним все Болеславовы магнаты. Сбежались, как тати на грабеж!
– Надо подчиниться, княже, - промолвил Веремуд.
– У Изяслава ныне сила, а Всеслав Ярославичам врагом был и будет.
Святослав промолчал, но в душе согласился с воеводой: стол киевский надо освобождать.
* * *
Уходя в поход, Святослав оставил сыновей дома. Ода слышала, как ее супруг сказал Веремуду, тоже оставшемуся в Чернигове: «Всеслав зело сильно за великокняжеский стол биться будет. Может, придется Киев приступом брать. Не хочу, чтобы сыны мои это видели».
В душе Ода была благодарна мужу. Сердце ее пылало любовью к Олегу, она чувствовала, что все больше погружается в пучину греховной страсти. Ее тайные встречи с пасынком в отсутствие мужа участились.
Роман и Борис не скрывали своего недовольства решением отца, все их мысли были с ушедшим войском. Что ни день, то у одного, то у другого вырывалась реплика сожаления, что их оставили дома.
Дни тянулись нестерпимо медленно. Вестей о событиях не приходило.
Оду вдруг посетила неожиданная мысль, немного смутившая ее, но тем не менее надолго занявшая воображение.
«Если Святослав погибнет в битве, тогда я смогу стать женой Олега не только перед Богом, но и перед людьми».
Однако заговорить об этом с Олегом Ода не могла и думать, чтобы он не решил, будто она желает смерти его отцу.
Накануне Пасхи в Страстной четверг дружина Святослава возвратилась в Чернигов.
Было раннее утро. Сыновья полуодетые с заспанными лицами обступили отца, едва он вступил в терем.
– Ну как? С победой вернулся?
– нетерпеливо спросил Роман.
– С победой, - усмехнулся Святослав, сбрасывая плащ на руки слуге.
– Крепко стоял супротив вас князь Всеслав?
– Крепко, - ответил Святослав, - но не Всеслав, а Изяслав. Однако мы со Всеволодом уломали его-таки. Победа, сынки! Победа!
Сыновья в недоумении хлопали глазами.
– Над кем победа, тятя?
– Над Изяславом, - засмеялся Святослав, - над кем же еще!
Олег и Роман изумленно переглянулись.
Всеслав?
– чуть не в один голос спросили они.
– Всеслав бежал, не приняв боя, - сказал Святослав.
И только после бани Святослав обстоятельно рассказал сыновьям и племяннику Борису, что произошло под Киевом. Рассказ Святослава слушала и Ода.
– Всеслав, прознав, что Изяслав идет на него с поляками, вооружил всех киевлян от мала до велика и вышел ему навстречу, разбив стан свой под Белгородом. Изяслав с Болеславом неподалеку расположились, нас со Всеволодом дожидаючись. Два дня они так стояли. Когда подошли мы со Всеволодом и стали станом, загородив Всеславу дорогу к Киеву, оказался князь-кудесник меж двух огней.
– Святослав сделал паузу, утер полотенцем потный лоб и отхлебнул из ковша пахучего квасу.
– Кабы дошло дело до сечи, чаю, была бы рубка похлеще, чем на Немиге-реке. Но понял ведун Всеслав, что где нету доли, там и счастье невелико, взял да и сбежал от киевлян вместе с сыновьями. Сбежал Всеслав
Днем уже пришли мы вместе с киевскими послами пред светлые Изяславовы очи и толковали с ним битых три часа! Сначала Изяслав выкобенивался, гнал киевлян прочь, ругался по-мужицки, потом оттаял, подобрел. Я убедил Изяслава не водить поляков в Киев, не дразнить народ, раз уж принимают его киевляне назад добром. Тут Болеслав возмутился, мол, что же я, зазря шел! Стал золото требовать с Изяслава, выполнения обещаний каких-то. Заметил я по лицу Изяслава, много он наобещал полякам, а выполнять явно не хочет, поэтому просит у нас со Всеволодом поддержки. А мы всегда рады ляхов с земли нашей вытурить, молвим оба Изяславу в лад, коль битвы не было, так и платить не за что!
Болеслав от злости совсем красный стал, угрожать начал. Пришлось напомнить ему, на чьей стороне сила. У нас со Всеволодом в дружинах по две тыщи воинов, у Изяслава почти семьсот дружинников и четыре тыщи пеших щитоносцев. Примолк он: против силы не попрешь!
Порешил Изяслав так: Болеслав возьмет с собой двести рыцарей и пятьсот пешцев и идет с ними в Киев. Нас со Всеволодом великий князь с благодарностью отпустил в свои уделы, но в награду уступил мне Новгород и Ростов, а Всеволоду - Смоленск.
Теперь Глеб сядет князем в Новгороде, а ты, Роман, станешь князем в Тмутаракани.
– Почто Роман, а не я?
– обиженно воскликнул Олег.
– Ведь столы княжеские даются по старшинству, а я старше Ромки.
– Ты в Ростове сядешь, - спокойно сказал Святослав и снова отхлебнул квасу.
– Край там обширный и богатый: с одной стороны в новгородские земли упирается, с другой - в муромские леса. Будешь княжить между Глебом и Давыдом и помогать тому иль другому, если придется. До Чернигова от Новгорода и Мурома далеко, а до Ростова близко.
– А мне, тятя, какой стол даешь?
– раздался взволнованный голосок юного Ярослава.
– Мне намедни пятнадцать годов исполнилось!
– Ты и Борис будете пока при мне в Чернигове, - промолвил Святослав и подмигнул сыну, - придет срок и вы оба князьями станете!..
– Когда Олег и Роман в свои уделы отправятся?
– тихим голосом спросила мужа Ода, хотя внутри у нее все дрожало при мысли о скорой разлуке с Олегом.
– Роман сразу после Пасхи двинется к Тмутаракани, ибо путь туда не близкий, - ответил Святослав.
– Олег отправился в Ростов ближе к осени, там сейчас сын Всеволода Владимир княжит. Как уйдет Владимир в Смоленск, так и соберем Олега в путь-дорогу.
Глядя на сияющее лицо Олега, на его сверкающие радостью глаза, Ода подумала с грустью, что никакая женщина не заменит мужчине бремени власти, тяжесть которой он всегда готов принять на свои плечи. Стоять во главе многих людей для мужчины приятнее и желаннее обладания женщиной. Ода словно только сейчас открыла для себя эту истину, ощутив на сердце печаль от неизбежной разлуки с любимым человеком.
Княгиня улыбнулась Олегу, который уже обсуждал с отцом, каких дружинников он возьмет с собой в Ростов, но улыбка ее была не радостной.