Святой грааль
Шрифт:
Рано утром обоз выехал из монастырских ворот. Настоятель перекрестил в спину каждого проезжавшего мимо него всадника и взглядом дал знать выглянувшей из повозки Гвиневере, чтобы она не беспокоилась.
Стелился густой туман, вдалеке звонко заливалась какая-то одинокая пичужка. Лошади громко цокали по выложенной камнями дороге, колёса повозок скрипели, оружие гремело. Когда процессия проезжала мимо высокого, гладко отёсанного, вертикально стоящего камня, Маэль придержал возле него коня, бросил
– Что ты оставил там? – спросила Гвиневера, едва юноша поравнялся с её повозкой.
– Подношение, чтобы нам сопутствовала удача.
– Вот самый верный амулет, – проговорила она и протянула ему руку. В кулаке было что-то зажато. – Это тебе.
– Благодарю, моя госпожа.
Маэль принял от неё свёрнутый в комок шнурок. Расправив его, он увидел крохотный деревянный крестик и усмехнулся. Посмотрев на Гвиневеру, он почтительно наклонил голову, но ничего не сказал.
Погода понемногу ухудшалась, выкатившее из-за холмов утреннее солнце скрылось за набежавшими тучами. Начал накрапывать мелкий дождик, но вскоре прекратился. Однако на сером небосводе остались тёмные поволоки, словно кто-то плеснул помоями на облака.
Ближе к полудню вымощенная дорога закончилась. Друиды поговаривали, что это была одна из тех дорог, которая сохранилась с доримских времён. Друиды утверждали, что в Британии до появления римлян было много хороших дорог, но часть из них пришлось разобрать, чтобы использовать камни для военных укреплений. Кое-где в лесах и на болотах Маэль встречал остатки древних дорог, аккуратно выложенных гладко пригнанными друг к другу брёвнами. Вдоль дорог древних бриттов обязательно стояли молитвенные камни с надписями, понятными только друидам…
Маэль оглянулся на обоз. Под натянутым балдахином покачивалась красивая головка Гвиневеры. Маэль придержал коня.
Теперь под ногами лошадей гулко стучала широкая, вся в рытвинах тропа, и повозки поехали медленнее.
– Стой!
– Что там?
Поваленное поперёк дороги дерево перегородило отряду путь. Оно не отличалось внушительными размерами, но было слишком ветвистым, что мешало подобраться к нему. По обе стороны дороги начался лес, так что повозки не могли объехать препятствие.
– Придётся оттащить его! – крикнул Маэль, указывая на дерево. – Отсекайте ветви!
– Мне не нравится это. – Труйт подъехал к Маэлю, но смотрел не на него, а в вглубь лесной чащи. – Дерево упало не само.
– Ты полагаешь, что кто-то устроил нам западню? – спросил Маэль, осматриваясь. – Думаешь, кто-то поджидает нас?
– Да.
– Так или иначе, но нам надо убрать его с пути, – сказал юноша.
Труйт кивнул, продолжая буравить лес настороженными глазами. Он распорядился, чтобы пятеро людей спешилось и вооружилось топорами, остальным же велел оставаться верхом и наблюдать за лесом.
– Ждите гостей, братцы, – прорычал он негромко и обернулся к лучникам. – Если кто-то появится из зарослей, бейте без предупреждения.
Он подъехал к повозке, где находилась Гвиневера.
– Моя госпожа, у меня плохое предчувствие.
– Ты чувствуешь опасность? – спросила она. – А что говорит Маэль?
– Этот мальчишка? – усмехнулся Труйт. – Возможно, он отменный вояка, госпожа, но я кишками чувствую опасность. Сейчас произойдёт схватка. Уж можете поверить мне.
Гарцуя на горячем скакуне, к ним приблизился Маэль.
– Не лучше ли нам отвезти повозку подальше от этого места, пока путь не будет расчищен? – предложил юноша.
– Верная мысль, – кивнул Труйт. – Беда лишь, что тут не развернуться. Придётся пятиться. Эй вы, – он махнул рукой, привлекая внимание возничих, – осторожненько сдавайте назад. И без паники…
Несмотря на осторожность, с которой происходило перемещение на этом крохотном участке дороги, там началась сутолока. Всадники теснились к лесу, лошади громко всхрапывали, поднимались на дыбы, ржали. Повозки медленно откатывались назад. Громко стучали топоры, шелестела влажная от прошедшего дождика листва.
И вот, когда отряд заметно растянулся, двое всадников Труйта качнулись в сёдлах и опрокинулись на землю. В груди каждого торчало по две стрелы.
– Сучьи дети! – взревел Труйт.
Все заметались, засуетились, не видя врага, но чувствуя себя под прицелом.
– Закройте госпожу!
Несколько человек, сдерживая обеспокоенных лошадей, образовали живую стену вокруг повозки Гвиневеры. Трое всадников подняли копья и пустились в лес с криком: «Вот они! Бей их!»
Послышался треск и хруст ветвей, жестокие вопли, удары. В окружавших Гвиневеру воинов посыпались стрелы, они втыкались им в руки и в плечи. Два человека упали с коней, сражённые насмерть. Откуда-то из кустарника вынырнули фигуры с капюшонами на головах и, выставив перед собой копья, ринулись на охрану Гвиневеры. Раненые всадники не сумели дать должного отпора, и некоторые погибли, не ответив ни разу на удар. Труйт пустил коня во весь опор, вклинился в нападавших и свалил двоих из них взмахом меча. Маэль бросился в чащу, увидев там ещё нескольких чужаков, и поочерёдно свалил их своим клинком.
– Трое, – выдохнул он, глядя на убитых.
С дороги донеслись женские крики.
Он стремительно повернул коня и, не обращая внимание на хлёсткие удары упругих ветвей по лицу, вылетел к повозкам. За те двадцать-тридцать секунд, пока он находился в лесу, на дорогу рухнуло ещё одно дерево, отсекая почти всю охрану от Гвиневеры. Чужие люди пытались вытащить девушку из экипажа. Служанка свисала из повозки головой вниз, её наголовное покрывало набухало от крови. Труйт с трудом удерживался в седле, между лопаток у него торчала стрела.
– Бей! – сдавленно произнёс он, глядя на Маэля, но не в силах сфокусировать зрение.
Юноша молниеносно оценил обстановку, понял, что по эту сторону деревьев с ним было трое надёжных воинов, а врагов он увидел лишь пятерых. Сколько их пряталось в лесу, он не знал.
Не успели ноги Гвиневеры коснуться земли, пока она падала из повозки, отбиваясь от троих похитителей, Маэль растолкал их и подхватил девушку. Он успел дважды ткнуть клинком перед собой, пронзая чью-то грудь, второй рукой подтягивая Гвиневеру к себе. Его конь поднялся на дыбы и ударил передними ногами кого-то из нападавших. Гвиневера с трудом удерживалась позади Маэля, прижавшись к нему всем телом.