Святой грааль
Шрифт:
– О реинкарнации… Вы жили в ту эпоху. И не надо таращиться на меня. Вы же только что сказали, что верите мне.
– Верить-то я верю, но реинкарнация… Это уж чересчур… Переселение душ?
– Ещё раз спрашиваю вас: вы мне верите?
– Да, Николай Яковлевич.
– Стало быть, вы должны согласиться с моим утверждением, что реинкарнация существует, верно? В таком случае поверьте и в то, что труды Жака де Бриена написали вы.
– Что? – Гуревич никак не мог понять, насколько серьёзен был в ту минуту профессор.
– Это означает, что когда-то вы были де Бриеном. Вот вам мой ответ.
– Как так?
– Я только что увидел это… Поверьте, Жак был талантливым поэтом. С ним не мог сравниться
– В области сочинительства? – Гуревич поморщился. – Николай Яковлевич, это звучит как-то пошловато.
– Вы позволяете себе принижать значение чужого труда. Сочинители – великие люди. Они порой умеют открывать то, чего не видят сильно подкованные учёные мужи… Вам выпал шанс сравнить одно с другим… Впрочем, вижу, что вас это не увлекает. Ладно… Оставайтесь и целуйтесь на здоровье.
– Николай Яковлевич…
– Да что вы в самом деле! – воскликнул профессор. – Уж если я способен видеть прошлое, то в настоящем как-нибудь тоже смыслю кое-что. – Замятин повернулся в девушке. – Я на вас очень рассчитываю.
– В каком смысле?
– В смысле возложенных на вас задач. – Профессор подмигнул Ирине.
Она вежливо улыбнулась, но в глазах её застыло недоумение.
– Николай Яковлевич, – пролепетала она.
– Пока всё хорошо, милочка. Следуйте зову сердца. Вслушивайтесь в себя… Кому-то передаются деревянные амулеты Артура, а кто-то наследует душу. Что лучше?
Она растерянно перевела взгляд на Леонида.
– Вы поймёте меня чуть позже, голубушка, – легонько потрепал её по плечу профессор и направился к двери. – А котёл этот чудесен, просто великолепен! И вы оба постарайтесь приглядеться к нему, дорогие мои. Для каждого из вас это очень важно!
Придя домой, Николай Яковлевич сбросил башмаки, снял плащ и нащупал мягкие тапочки. В квартире уже царили сумерки. Профессор снял плащ и нащупал ногами мятые тапочки. Ноздри привычно втянули запах пыли, витавший вокруг стеллажей, плотно забитых книгами. Книги поднимались от пола до самого потолка, некоторые тускло поблёскивали золотыми тиснениями, потрёпанные годами тряпичные корешки, виднелись и гордые кожаные переплёты массивных старинных изданий, и новенькие книжечки в лаковых обёртках, ощущавшие себя явно не на своём месте среди изданий, прошедших испытание временем.
Миновав длинный коридор, Замятин очутился в своём кабинете, тоже сплошь заставленном книгами. Возле окна стоял массивный письменный стол, переживший, похоже, не одно столетие. Между кипами лежавших на столе бумаг стояла фотография античной женской головки, вырезанной из мрамора. Профессор присел на придвинутое к столу кресло, на подлокотнике которого висел синий стёганый халат, и посмотрел на фотографию.
– Сегодня хороший день, Лидия, – проговорил он, обращаясь к безучастному женскому лику. – Я видел котёл Мерддина. Знаю, тебе не понять моей радости. Ты и в прошлом не понимала, кто я такой. Мы жили вместе, я даже любил тебя… Скольких женщин я обнимал, скольким говорил нежные слова, однако лишь ты осталась в моей душе. Я не вспоминаю даже про Эльфию, хотя мы были сильно привязаны друг к другу. Настолько сильно, что я почувствовал её присутствие, когда она была уже мёртвой… в теле Энотеи-Певицы… И всё же я не вспоминаю её. Мои мысли возвращаются лишь к тебе. Ты сыграла свою небольшую роль в моей непростой игре… Сейчас ты живёшь недалеко от меня, но даже не догадываешься о твоём прошлом. Ты молода, ещё совсем девочка… Как знать, пересекутся ли наши пути вновь? Я мог бы пойти к тебе, но… Зачем? Если всё сложится, как я задумал, то вскоре мне удастся достигнуть поставленной цели. Если только моя дочь не спутает карты. И если Ирина сумеет порвать путы времени… Да, сначала нужно разобраться с Ириной. Рисунок её жизней имеет важнейшее значение для составления узора…
Профессор нежно коснулся фотографии.
– Да, я уже близок к цели… Может, лет через десять я сложу окончательный магический узор и мне откроется Истина…
Он улыбнулся.
– Я, Амрит, известный как Нарушитель, переиграл на сегодняшний день всех… Почти переиграл…
Он поднялся и твёрдым шагом направился на кухню, чтобы приготовить чай. В коробке, где хранилась заварка, ничего не оказалось. Несколько лет назад умерла жена Замятина, и дочка Наташа росла в основном под присмотром тётки, часто гостила у неё, иногда пропадая там недели по две. Вот и теперь Наташи не было дома. Впрочем, на неё, десятилетнюю девчушку, Замятин не рассчитывал в хозяйстве. Раз в неделю к нему приходила домработница, прибирала немного, стирала и гладила бельё, варила здоровенную кастрюлю борща, закупала хлеб с сыром. А Наташа привозила от тётки пакеты с конфетами и печеньем к чаю, и поглощала все сладости сама.
Николай Яковлевич заглянул в заварной чайник: там ещё оставалось немного тёмной жидкости.
– Ну и славно. Много ли нужно старику?
Он застыл на несколько секунд, провалившись в свои мысли.
– Много ли нужно? – повторил он. – Прежде всего развязать узел событий. Очень уж они помешали мне своими любовными делами, просто с ума посходили… Эх, Ира, глупышка… Ведала бы ты о своём прошлом… Какие могучие фигуры стояли рядом с тобой! Артур, Мерддин, Ван Хель, а ты… Ты всё только портила мне. Я ошибся, сделав ставку на тебя… Или же Коллегия что-то сделала, дабы те далёкие коридоры событий не выстроились нужным рисунком… Но я одолею всех! Я буду первым из Коллегии, кто добьётся права дойти до высшего знания! Я буду первым. Возможно, я буду единственным…
ЛЕЗВИЕ РАЗЛУКИ. МАЙ 471 ГОДА
Маэль выслеживал Мордреда всю зиму, но так и не сумел подобраться к вожаку Волчьей Стаи. Артур тоже гонялся за Мордредом, но тот умело скрывался, хотя мало кто в Уэльсе решался предоставить кров личному врагу Человека-Медведя – за оказанную Мордреду помощь Артур обещал сжечь не только дом укрывателя, но и всю деревню.
Маэль горел желанием найти Мордреда. О краже священного котла он услышал вскоре после Самайна – весть об этом разнеслась по всей стране. Священный котёл и труп Мордреда – вот была цель Маэля. Юноша жаждал вернуться к Артуру, но хотел искупить свою вину.
«Будет ли достаточно этого? Как взглянут на меня боги? Что скажут? – размышлял вечерами Маэль. – Может, этого будет мало? Уничтожить врага… Смогу ли искупить этим моё предательство?»
Где бы Маэль ни появлялся, деревенские жители с удовольствием принимали его. Маэль Длинное Копьё пользовался в Уэльсе громкой славой. Его уважали не меньше Артура. Все прекрасно знали, что Человек-Медведь поручал ему самые ответственные дела, верил ему во всём. Присутствие Маэля вселяло во всех уверенность и спокойствие.
Когда же вдруг появлялся Артур или кто-либо из его дружины, деревенские радостно и даже с гордостью сообщали, что у них ночевал Маэль.
– Маэль? Но почему он не появляется в Доме Круглого Стола? Люди, что он рассказывал вам?
– Он занят поисками Волчьей Стаи.
– Один? Без своих воинов?
– Так он сказал нам, – пожимали плечами деревенские.
Первое время в братстве Круглого Стола царило недоумение: почему вдруг Маэль исчез, никому ничего не сказав? Но понемногу к его отсутствию привыкли. Иногда говорили, что Маэля кто-то видел то там, то здесь. Маэль превратился в призрак. Время от времени он привозил к стоявшему возле священной рощи Дому Духов отрубленные головы кого-то из Волчьей Стаи и клал их на ступенях. И тогда в городе происходило всеобщее ликование.