Святой из тени
Шрифт:
Лис повернулась к нему, глянула наверх, вниз, всмотрелась в тени. Завела в боковую каморку и заговорила негромким, вкрадчивым голосом:
– Эта станция и город вокруг нее двадцать лет назад были захвачены приверженцами Вольной Грены. Их богиня плодородия послала по реке боевых наяд и смыла нашу оборону. Она дважды подряд разделывала наши войска. Потеря этого направления перерезала нам главный путь сообщений с Гвердоном, и, разумеется, нам пришлось отвоевывать его назад.
Для Тереванта тут не было ничего нового или удивительного. Он всю жизнь слышал рассказы о подобных кампаниях за морями. Местные божества, втянутые в Божью войну, заражались
Скептики утверждают, что человечество кончится гораздо раньше, чем Божья война.
– Получилось здорово. Быстрая, приятная войнушка, – пробормотал он.
– Мы бросали на Гренну все, что могли собрать. Неусыпных. Костяных големов. Бронепоезда. Штурмовали с суши, высаживались на берег и наступали вверх по реке. Ничего не действовало – у их богини были крепкие, очень крепкие корни в этой долине. По лучшим оценкам, нам пришлось бы пятнадцать лет отвоевывать железную дорогу и еще тридцать – осквернять долину.
А вот теперь становится интереснее. Единственные быстрые победы на Божьей войне случались только при непосредственной схватке двух богов, а для Хайта это не вариант. Их духовная сила главным образом в околопотусторонних реликвиях, наподобие этого меча, а еще в неусыпных. Хайитянский Смертебог не воспрянет до скончания мира.
– Что же произошло?
– Поклянись на мече никогда об этом не говорить. – Глаза Лис замерцали во тьме. – Никому. Даже Ольтику.
Теревант вытащил меч Эревешичей из сумки. Волшебная аура оружия обвила его, наполняя мощью. Его усталость истаяла. Тьма поредела, когда заострился взор. Он стал чуять запах Лис – духи вперемешку с копотью паровозного дыма на коже.
– Да отвергнут меня предки, коли я заговорю об этом.
Он положил меч на землю между ними. Отпустил рукоять, и призраки сгинули.
– Это был ракетный удар. Не наш – гвердонского морского ракетоносца. Один выстрел – и богиня мертва. Никаких материальных повреждений в долине, но полная аннигиляция божества.
– Лицо Смерти! – выбранился он. Такое оружие меняет всю войну. Он представил, как опять сражается при Эскалинде, когда силы вторжения были атакованы богами Ишмиры. Он вспомнил, как поднимался из океана Кракен, а на волне прибоя танцевал Благословенный Бол, и вокруг него опрокидывались золотые статуэтки – умирающие солдаты. Получить возможность кончать этих страшилищ одним выстрелом… – Почему такие ракеты не используем мы?
– Гильдия алхимиков не признается в их существовании. Так же, как и чрезвычайный совет Гвердона. Там, в городе, до сих пор хаос. Бюро и Корона пришли к единому мнению, Тер – нам надо взять под контроль это оружие. Это единственная надежда остановить Ишмиру, когда она двинет на Хайт.
Сердце колотилось в тишине узкого туннеля.
– Что тебе нужно, чтобы я сделал?
– Эдорик Вант – третий секретарь посольства. Он пропал. Ходят слухи, что его убили. Он был подготовлен к неуспению, значит, если его убили…
Теревант покрутил запястьем, ощущая натяжение кожи над вкладкой железного амулета. Смертное тело хрупко: один нежданный выстрел, один порез – и готово. Неусыпный Хайта, однако, слеплен из другого теста. Убить его гораздо труднее. Если Вант просто свернул не в тот переулок и ему перерезал глотку какой-нибудь грабитель, то он бы уже вернулся в посольство с докладом.
– Одно из двух – он или мертв, или захвачен. В любом случае это встревожило Бюро. Они боятся, что посольство в Гвердоне скомпрометировано, что нас уже атакуют. – Пристальный взгляд Лис пронзил его. Каждая частица ее существа сейчас сосредоточилась на нем, на предстоящей миссии. Вокруг никого, но Лис не смела повысить голос. – Тер, я не доверяю половине посольского аппарата. Предыдущие послы вели дела в Гвердоне, как в родном поместье, и я не знаю, на кого полагаться. А у нас с Ольтиком… дела запутанные.
– Запутанные?
– Очень запутанные.
Теревант потер кисть. Похмелье вернулось за расплатой.
– Нам придется выяснить, что случилось с Эдориком Вантом.
– Тебе. Я не еду вместе с тобой в Гвердон. Пока не еду.
– Куда ты отправишься?
– Нельзя говорить. – Теревант завидовал ее способности четко разграничивать разные стороны себя – она выборочно поделится с ним некоторыми тайнами, при этом ни за что не выдаст другие; готова сегодня оказаться разведчицей, а завтра светской дамой; ей удается быть его подругой и в то же время женой его брата. У нее завидное самообладание. Она знала, кто она есть, знала, как ей полагается поступить, и искусно меняла маски. – Но это тоже очень важно. Спустись в долину, и поймешь насколько.
Лис мотнула головой в сторону экипажа.
– Ты нужен мне, чтобы выяснить, что произошло с Вантом, Тер. Ты, во главе гарнизона, сможешь управлять расследованием. Если Ванта предали изнутри посольства, то они попытаются скрыть свое участие, возможно, поставят вести дознание своих людей. Нужен кто-то, кому я могу доверять. – Она перевела дух. – Тебе я могу доверять?
Прежде он с песней на устах отдал бы за нее жизнь. Может, таким ему и предназначено быть.
– Ну конечно.
Лис переминается с ноги на ногу. Эту ее нервозную привычку он помнил с молодых лет. Чтоб опереться, она берет его за руку.
– Тебе придется оставить мне меч, – сверкнула она глазами.
– Это клинок Эревешичей. Я обязан его сторожить. – Немыслимо оставлять кому-то меч. Даже Лис, вступившая в семью по браку, неспособна безвредно прикоснуться к этому клинку.
– Тер, послушай, случай в поезде означает, что на границе тебя будет осматривать городской дозор. По договору запрещено провозить раку в Гвердон – равно как святых не пускают в другие посольства. Они изымут его, как сверхъестественное оружие. Ты нужен мне, тебе надо попасть в город, найти Ванта, но меч с собой брать нельзя.
– И что, мне сдать клинок моих праотцов в чертово бюро находок при разбомбленной станции? – Он уже подвел предков, не оградив его от посторонних в поезде.
– У меня есть план. Поверь мне, Тер. Подави меч, насколько сумеешь, и мы положим его в мою коляску. Там есть отсек, замаскированный и запечатанный, который сдержит клинок. Через две-три недели заберете его – ты или Оль, или какой-нибудь неусыпный. Выход неидеален, но куда важнее тебе поскорей вступить в должность в посольстве.
Он поднял меч Эревешичей и сквозь грубую кожу обвязки почувствовал течение силы. Интересно, что будет, если он впитает в себя это волшебство. Какие чудеса он мог бы устроить? Как бы тогда на него смотрела Лиссада?