Святой вечер
Шрифт:
— Пошел ты. Я только начала.
Ни за что не уйду с ним.
— Прибереги свое отношение для того, кому не насрать. — Он схватил меня за руку и потащил через толпу.
Я попыталась вырвать руку, но он был слишком силен. Моя плоть болела там, где кончики его пальцев, несомненно, оставили синяки.
Два парня в капюшонах у входа — или выхода в данном случае — открыли ему дверь, как будто он был королевской персоной.
Чендлер положил руку на впадину в моей спине и подталкивал, пока я не добралась до верха каменной лестницы.
Я подумала о том, чтобы убежать, но мы были посреди кладбища. Куда бы я могла пойти? —
Чендлер был очень сексуальным. Если вам нравились безэмоциональные засранцы с умным ртом.
Я тоже была безэмоциональной засранкой с умным ртом, так что мы двое были как масло и вода.
— Она с Каспианом. — Он ухмыльнулся мне. — Но ты уже знала это.
Хорошо, сообразительный, безэмоциональный засранец с умным ртом.
— Куда ты меня везешь?
Пожалуйста, не говори своему отцу.
— Домой.
Слава Богу. Если бы мне повезло, Линкольн уже был бы там и ждал меня.
Он не сказал ни слова за всю дорогу, и я не стала с ним спорить. Он был Чендлером, мать его, Кармайклом. Не похоже, чтобы я могла победить, в любом случае.
Глава
10
Линкольн
Утренний солнечный свет был ослепительным, слишком ярким для этого времени суток. Кто, блядь, оставил мои шторы открытыми? Я вернулся к Лирике вчера поздно вечером, но она отправила меня домой задолго до восхода солнца. Время текло как в тумане. Казалось, что я только что заснул. Такое часто случалось, когда я был в полной заднице.
Я протер глаза и схватил телефон — 10:15 утра. Голова раскалывалась, а тело чувствовало себя так, будто в венах был свинец.
Было четыре текстовых сообщения и два пропущенных звонка от Итана.
Какого хрена?
8:00
Итан: Проснись, блядь.
8:30
Итан: Я должен тебе кое-что рассказать.
9:00
Итан: Позвони мне.
9:30
Итан: Скажи мне, какого хрена я видел твою девушку, выходящую из дома Каспиана Донахью на днях.
Итан был единственным человеком, который знал о нас с Лирикой. Он был моим лучшим другом и знал все.
Я стиснул зубы и нажал на имя Итана на экране, даже не дав ему времени поздороваться, когда он ответил. — Что ты несешь? Лирика знает, как я отношусь к Каспиану Донахью. Ее бы не застали даже мертвой в его доме.
— Позавчера моя мама пила мимозу с мамой Каспиана. Она выпила слишком много, чтобы вести машину, и позвонила мне, чтобы я заехал за ней. — Итан сделал паузу. — Говорю тебе, брат. Когда я подъехал, Лирик уже уходила.
Гнев пылал в моей груди, когда кровь бурлила в венах, пульсируя в моей и без того пульсирующей голове. Я видел ее только вчера вечером, и она ни словом не обмолвилась о том, что собирается к Каспиану. О чем она, черт возьми, думала?
— Приезжай за мной. Донахью на этот раз трахнул не того Хантингтона. — Я не был своим отцом, не играл в игры разума и не угрожал пассивно-агрессивными угрозами.
Я справлялся со своим дерьмом.
***
Итан вел машину, потому что моя ярость была ослепляющей, когда речь шла о том, как я ревновал Лирику — особенно когда речь шла о Каспиане, мать его, Донахью.
Каспиан прислонился к высокой деревянной входной двери своего несносного особняка, когда мы подъехали к его подъезду. Ухмылка на его лице только заставила гнев внутри вырваться на поверхность. Не имело значения, кто его отец и сколько людей трусят его фамилии. Настало время преподать ему урок, что он не должен брать в руки то, что ему не принадлежит.
Его "Ауди" была припаркована на круглой дороге, безупречная и первозданная.
Чертовски идеальная.
Как только машина остановилась, я выскочил из нее, схватив по пути алюминиевую бейсбольную биту с заднего сиденья.
Алюминий казался невесомым, когда я подбрасывал его в воздух, но мощным, когда опустил его вниз и разбил лобовое стекло его машины. Никаких вопросов. Ни одного.
Я ударил по нему еще раз, прежде чем бросить биту на подъездную дорожку. Звук металла, ударившегося о бетон, прервал тишину. Он продолжал отдаваться эхом, пока биту не отбросило в сторону. К черту. Он может оставить ее себе на память.
Моя грудь вздымалась, легкие горели с каждым вдохом. Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони и заметил Каспиана на периферии, притаившегося на вершине ступеней. — Считай это своим предупреждением, Донахью. Держись, блядь, подальше от Лирики. — Я даже не заговорил о том, что слышал, как он трахал мою сестру, пока он не спустился по ступенькам и не вцепился мне в лицо. — Одной девочки-подростка тебе было недостаточно? Ты должен был сделать мою сестру своей шлюхой? — Слова были кислыми на вкус на моем языке. Я знал, что моя сестра не была шлюхой, просто хотел его разозлить.
Его глаза сузились. — У тебя есть пять секунд, чтобы убраться с моего подъезда и извиниться перед своей сестрой.
Он только что защищал Татум? Это было что-то новенькое. Каспиану было плевать на всех, не говоря уже о том, чтобы защищать их. Но это все равно не объясняло, почему моя девушка была у него дома.
— Да? Или что? — Он хотел то, что принадлежало мне? Я осмелился попытаться забрать это.
Последнее, что я увидел, прежде чем белые точки света заполнили мое зрение, был Каспиан, оскаливший зубы с рычанием, когда он бросился на меня. Ослепительная боль пронзила мою голову, за ней быстро последовал еще один сильный толчок. Кислота обожгла горло, желудок забурчал, но я не позволил себе вырвать.
Черт. Больно.
Воздух. Мне нужен был воздух. Я не мог дышать. Металлический привкус крови покрывал мой язык, и я едва не задохнулся, прежде чем смог сглотнуть. Все белые точки расплывались вместе. Пульс стучал в ушах. Приглушенный голос Каспиана звучал так, словно мы оба находились под водой. Черт. Было ощущение, что мы находимся под водой. Казалось, что время одновременно ускорилось и замедлилось. Где, блядь, были мои легкие и почему они не работали?
Острая, жгучая боль обожгла мое лицо от виска до челюсти.