Святой
Шрифт:
– Кингсли, пожалуйста, - вмешался Сорен.
– Я не к тебе обращаюсь. Я говорю с ней.
Кингсли шагнул еще ближе.
– Сколько тебе?
– спросил он ее.
– Семнадцать. А вам?
– Тридцать. Твою девственную плеву ещё не повредили?
Элеонор выпрямила спину.
– А ваш мозг часто повреждали?
– Я спрашиваю не просто так.
– Он пригрозил ей пальцем, чтобы осадить.
– На прошлой неделе я трахнул девственницу. Хотя и не думал этого делать.
– Что же случилось? Вы споткнулись и упали
– Тебе смешно, а ты знаешь, как сложно избавиться от крови на обивке из чистого шелка?
– спросил Кингсли, выдавая явное возмущение.
– Она могла бы предупредить до того, как я трахну ее. Я бы подложил полотенце. Но c’est la guerre. Что такое этикет для внезапного секса с девственницей? Мне отправить ей букет цветов? Если бы я трахнул тебя и порвал плеву, чего бы ты хотела от меня после?
– Чем-нибудь опохмелиться?
– сказала Элеонор любимое средство отца для лечения похмелья.
– Трахните меня еще раз?
Кингсли осмотрел ее с головы до ног. Казалось, ему нравилось то, что он видел.
– Не хотела бы поиграть со мной в Жюстину и развратного монаха?
– Никогда не слышала об этой игре.
– Клянусь, я тебя под арест посажу, - сказал Сорен Кингсли. Он казался суровым, но Элеонор заметила веселье в его глазах.
– Ты читала «Жюстину» Маркиза Де Сада? Удивительная книга. Юная двенадцатилетняя Жюстина убегает в монастырь, и монахи насилуют ее, заставляют участвовать в оргиях и избивают ее снова и снова. Так мы и будем играть. Не против?
– Как мы узнаем, кто выиграл?
– Кто отделается меньшими потерями в конце, тот и побеждает.
– Звучит весело, - ответила Элеонор.
– Я буду монахом. А вы Жюстиной.
– Кингсли, - вмешался Сорен, дразня его, - похоже, она уже тебя знает.
Кингсли лишь мгновение смотрел на нее, и она ощутила, как он ее оценивает. Улыбка покинула его лицо, веселье исчезло из глаз. Предупреждающим тоном мужчина обратился к Сорену:
– Ты напрашиваешься на грандиозные проблемы с ней, mon ami.
– Он не просил о проблемах, - вмешалась Элеонор.
– Это моя инициатива.
Кингсли одобрительно кивнул.
– Ты не преувеличивал, - обратился он к Сорену.
Сорен что-то прошептал на ухо Кингсли.
– Я же говорил, - театрально прошептал Сорен.
– Могу я ее взять?
– спросил Кингсли. Сорен ответил что-то на французском, что-то, что заставило Кингсли улыбнуться еще шире.
– Что он сказал?
– спросила она Кингсли.
– Он сказал: «Дождись своей очереди».
Она посмотрела на Сорена, который лишь пожал плечами, будто Кингсли солгал ей. Она знала, что это не так.
– Ей не понравился мой перевод.
– Ей стоит выучить французский, - предложил Сорен. Кингсли согласно кивнул.
– Аллё!
– Элеонор замахала руками.
– Я все еще здесь. Я слышу, как вы оба говорите обо мне. И вижу, как вы хихикаете.
– Она ткнула пальцем в центр груди Сорена.
Он
– Священники не хихикают.
– А вы на что уставились?
– спросила она у Кингсли, который, казалось, раздевал ее глазами.
– А она смелая, - обратился Кингсли к Сорену.
– Безбожно смелая, - согласился Сорен.
Кингсли обратил на нее свое внимание.
– Почему ты одета?
– А я должна быть раздетой?
– Глупее вопроса я не слышал, - сообщил он очень по-французски, изображая отвращение.
– Для начала ты вообще должна быть без нее.
– Поняла, - ответила Элеонор Кингсли.
– Правда. Вы Прекрасный Принц, самый прекрасный из прекрасных.
– И не принц, а король.
– Кингсли пожирал ее тело глазами. Она могла бы смутиться от такого неприкрытого голодного взгляда, но у него был французский акцент, волосы Эдди Веддера и возможность раздражать Сорена. Этому мужчине все двери открыты.
– Я бы мог провести в тебе несколько часов, - наконец сказал ей Кингсли.
– И спокойной ночи.
– Сорен схватил Кингсли за загривок. Кингсли вздрогнул, словно жест Сорена произвел на него противоположный эффект, на который рассчитывал Сорен.
– Я не могу с тобой никуда выйти. Возвращайся в дом. Я скоро вернусь.
– Я должен уйти?
– На самом деле, нет, - ответила Элеонор.
– На самом деле, да.
– Сорен отпустил Кингсли, который с извинением улыбнулся ей.
– Je suis d'esol'e, ma belle. Должен оставить вас. Я буду в доме священника, если понадоблюсь вам, или вы захотите меня или моего присутствия. Вы знаете, где меня найти.
– В его доме.
– Прочно обосновался. Если меня там не будет, я буду внутри бутылки Шираза. Сегодня я напою священника.
– Думаю, он уже, - заметила Элеонор. Она никогда прежде не видела Сорена таким игривым. Им стоит почаще его спаивать.
– Он едва разогрелся.
– Кингсли взял ее руку, и в этот раз он поцеловал тыльную сторону ладони, а не понюхал пальцы.
– Заверяю тебя, я покидаю тебя не по собственной воле и твердо уверен, что мы снова должны встретиться.
– Было приятно познакомиться, - ответила она, более чем уверенная, что слово «приятно» было наименее подходящим определением, которое девушка могла использовать.
– И я получил удовольствие, наконец, с тобой познакомиться, - ответил он.
– Я с нетерпением буду ждать, когда ты познакомишься с моим потолком.
Он развернулся на каблуках и, насвистывая французский гимн, направился к двери.
– Хочу с ним подружиться.
– Она широко улыбнулась удаляющейся спине Кингсли.
– Не опускай пока защиту. Он не закончил, - сказал Сорен.
Сорен был прав. У двери Кингсли развернулся на пятках и подошел к ней. Он посмотрел ей в глаза. Мгновение назад он был в образе лихого Казановы, словно из женского романа. Но не сейчас. Сейчас, казалось, он опасно опьянен ею.