Святой
Шрифт:
– Хорошая история. Открой этот.
Она разорвала обертку и нашла внутри только рисовую бумагу. Она продолжила копаться, пока не нашла конверт на самом дне.
Внутри конверта она нашла пачку стодолларовых купюр.
– Кингсли. Мне не нужны твои деньги.
– Это подарок.
– Сколько тут?
– Пять тысяч.
Элеонор уставилась на него.
– И что мне прикажешь с этим делать?
– Шопинг. Тебе нужен новый гардероб.
– У меня подходящая одежда.
– Твоя одежда подходит для учебы. Твоя одежда подходит для ванильного мира. Но твоя одежда не подходит
– Он многозначительно посмотрел на нее.
– Покупай только белое. У нас дресс-код.
– Я не люблю брать деньги, которые не заслужила. Я взяла папину страховку только потому, что Сорен приказал.
– Ты собственность в личном ошейнике самого почитаемого человека в моем мире, в нашем мире. Меня боятся. Меня уважают. А ему поклоняются. Все в Преисподней ждут знакомства с тобой. Это ты понимаешь?
– Нет.
– Поймешь.
– Кинг, что происходит?
– Она смотрела на деньги в руках. Она всегда отказывалась от денег и подарков, даже от Кингсли. Она сядет в «Роллс-Ройс» только в сопровождении Кинга или Сорена. Последнее, что она хотела, это чтобы Сорен думал, что она любила его только из-за его связей.
Кингсли откинулся на подушку и закинул руки за голову. Сегодня он выглядел почти нормально в джинсах и черной футболке, натянутой на широкой сильной груди. Кожаная куртка висела на спинке стула. Он выглядел слишком старым для студента, но недостаточно старым, чтобы быть профессором. Ее сумасшедшая соседка Брэнди-Энн, должно быть, намочила трусики от одного его вида и сказала, что не прочь покувыркаться с ним.
– Ты больше не маленькая девочка. Ты даже не подросток. Как думаешь, что происходит?
Она посмотрела на деньги и на Кингсли на ее кровати. Первая Леди Преисподней?
– Это скоро случится, верно? Очень скоро? Я и Сорен?
Кингсли всего лишь загадочно улыбнулся.
– Открой последнюю коробку.
Она взяла самую маленькую коробку и сняла крышку. Внутри, на черной шелковой подушке, лежал серебряный ключ.
– От чего ключ?
Кингсли подобрался ближе к ней и прижался губами к уху. Она ненавидела, когда он находился так близко, она ненавидела, как сильно ей это нравилось.
– Это ключ от королевства.
– Какого королевства?
– Моего.
– И что мне с ним делать?
– Узнаешь.
Кингсли сполз с кровати и надел куртку.
– Сегодня в три тебя заберет машина, - сообщил он, и, когда она попыталась возразить, он поднял руку, чтобы заткнуть ее.
– Ты саба с ошейником самого почитаемого мужчины в Преисподней. Теперь ты принадлежишь ему. Твое мнение больше не является главным фактором в принятии решений, которые касаются тебя. Сэм заберет тебя завтра. Ты будешь делать то, что тебе скажут, и тебе это понравится. Tu comprends?
Элеонор с прищуром смотрела на него.
– Je comprend.
– Твой французский улучшается. А теперь давай поработаем над твоим поведением.
– Кинг, ты для меня как старший брат, которого у меня никогда не было. И которого я никогда не хотела.
Кингсли открыл дверь ее спальни.
– Не волнуйся, ch'erie, - произнес он с самым бесячим
– Мне не нужны твои деньги.
– Она подняла конверт.
– Я не заслужила их.
– Нет, - почти покорно согласился он.
– Но, поверь мне, в его кровати ты их заслужишь.
Она швырнула подушку в его удаляющуюся спину, и он захлопнул за собой дверь. Кингсли был прав насчет ее непокорного подчинения. Не то чтобы она признавалась ему в этом. Она рухнула на кровать и старалась не думать о деньгах, ключе и походе по магазинам. Как сильно изменится ее жизнь, когда она и Сорен станут любовниками, настоящей парой?
Будильник зазвенел в 8:30, и Элеонор вытащила себя из постели. У нее не было занятий до десяти, но ей нужно начать принимать противозачаточные таблетки сегодня же. Как только Сорен сказал, что больше не может ждать, она перешла в режим планирования - планирования не залететь. Она сосредоточилась на проблеме предохранения, на части «Я не собираюсь беременеть». Если бы она думала о «У Сорена никогда не будет детей», она бы считала иначе.
Ей удалось уделить лекции по психологии половину своего внимания, даже с пылающей задницей от порки Кингсли. Они изучали тюремные эксперименты в Стэнфорде - печально известное исследование, в котором Филипп Зимбардо создал поддельную тюрьму в подвале учебного корпуса и наполнил его волонтерами-охранниками и волонтерами-заключенными. Поразительно, как быстро люди вживаются в назначенные им роли. Даже в поддельной тюрьме потребовался один день, чтобы охранники начали издеваться над заключенными, а заключенные устроили бунт или погрузились в депрессию. Охранники и заключенные так быстро сроднились со своими ролями, что пришлось закрыть эксперимент на шестой день. Некоторые охранники, прежде нормальные студенты, превратились в садистов. Слово садист привлекло ее внимание.
Она подумала: что, если такое произойдет в БДСМ сообществе, которым управлял Кингсли? Доминировали ли доминанты потому, что они взяли на себя эту роль? Подчинялись ли сабмиссивы по той же причине? Что было первым? Сабмиссив или подчинение? Может, она напишет курсовую работу о ролевых играх в БДСМ. Что, если кто-то вложит в ее ладонь флоггер, укажет на сабмиссива и прикажет наказать? Безусловно, она это сделает. И с удовольствием, хоть и понимая, что она саба, а не доминант. Она должна быть самбиссивом, верно? Ей нравилось сидеть у ног Сорена, подчиняться его приказам, обучаться и мечтать о ночи, когда он впервые ее выпорет. И, тем не менее... если кто-то даст ей флоггер, она не станет возмущаться.
В три часа дня перед ее общежитием остановился «Роллс-Ройс». Она надеялась увидеть ожидающего ее Сорена или хотя бы Кингсли. Даже Сэм? Ночь с Сэм стала бы самым большим подарком. Но на заднем сидении ее ждала только записка и коробка.
На карточке было написано: «Открой меня».
Она открыла коробку и достала секундомер.
Секундомер?
Она взяла записку. На конверте была надпись: «Не открывать, пока не сядешь в Q31"».
Это что за неведомая хрень? Q31?
Она положила секундомер в карман пальто. Машина остановилась перед концертным залом. Концертным залом?