Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века
Шрифт:
Замечательная зарисовка, показывающая молитвенную сосредоточенность Григория, – и «это самое показалось народу еще выше и удивительнее чуда», которое он совершил по пути в город. В Неокесарии выяснилось, что Григорию негде жить: у него не было ни церковного дома, ни собственного. Но когда кто-то из встречавших его об этом спросил, епископ ответил, что его домом является «покров Божий» и он привык не думать о том месте, где можно успокоить тело. Тогда горожане стали наперебой предлагать ему свой кров, и Григорий выбрал того, кто предложил гостеприимство первым, – этого человека звали Муссонием.
Отныне мы можем навсегда забыть о
Теперь каждый день в доме Муссония проходили молитвенные собрания, на которые приходили и знатные горожане, принося пожертвования, – и вскоре на эти средства в Неокесарии была построена христианская церковь.
Наверняка, она отличалась от привычных нам церквей. Храмовая архитектура, порядок богослужения, обрядность – все это будет развиваться и меняться на протяжении многих веков. Тем не менее это уже было отдельное, с любовью украшенное здание, где за общим столом собирались и вместе причащались верующие – в радости и простоте сердца. Жестокие гонения Деция Траяна затронули все римские провинции, включая и Неокесарию. Во время испытаний епископ Григорий дал совет своей пастве: всякий, кто не имеет силы и дара Божия претерпевать муки, может спрятаться. Это лучше, чем потом, устрашившись, отпасть от Бога.
По всей видимости, тех, кто предпочел укрыться, нашлось немало, – и епископ сам увел своих христиан в горы, следуя евангельской заповеди: Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой(Мф. 10: 23). Христиане спрятались в той самой пещере, куда по доносу местного жителя явились солдаты, но никого там не нашли.
Потрясенный чудом доносчик сам явился к Григорию Чудотворцу, чтобы тот принял его в свою паству. А диаконом у епископа Григория уже давно служил бывший языческий жрец, уверовавший во Христа. Во время гонений в Цезарии был арестован и Ориген. Его вздернули на дыбу, заковав в оковы и железный ошейник, долго истязали, после чего бросили в темницу.
Как только стало известно о смерти Деция Траяна на войне, осужденных опустили, однако шестидесятипятилетний Ориген так и не смог оправиться после пыток, тяжело болел и спустя три года умер.
«Свою длинную и праведную жизнь Ориген закончил исповедником: скончался от пыток и истязаний, полученных во время гонения Деция» – так писал о нем известный богослов XX века Александр Шмеман в своей книге «Исторический путь Православия». «Желание мученичества, не ослабевавшее в нем с детства, исполнилось. Если образ Оригена – необычайно привлекателен, пример – вдохновляющий, то богословие его в конечном итоге сыграет роковую роль в истории церковной мысли и многими скорбями преодолеет Церковь соблазны и опасности „оригенизма“».
«Аллегорическое богословие» Оригена завело его так далеко, что он был осужден на Поместном Константинопольском соборе 543 года, и на V Вселенском соборе 553 года.
Но для Григория Неокесарийского и многих его современников Ориген был прежде всего талантливым учителем и «переводчиком слова Бога к людям», который многих своих учеников привел ко Христу.
В течение примерно двадцати пяти лет епископ Григорий управлял общиной в Неокесарии. По его благословению были установлены новые церковные праздники в честь мучеников, пострадавших за Христа, он писал богословские сочинения, боролся с ересями. В то время среди христианских восточных Церквей распространилось лжеучение Павла Самосатского (Самосата – город в Сирии), весьма своеобразно толковавшего понятие Троицы. Для осуждения этой ереси в 264 году был созван первый Антиохийский собор, и на почетных местах в этом собрании епископов сидели Григорий, епископ Неокесарии и его брат Афинодор, епископ Понта.
По преданию, накануне собора Григорий усиленно молился, чтобы постичь тайну Святой Троицы. И в видении ему явилась Пресвятая Богородица с апостолом Иоанном Богословом, облаченным в архиерейские одежды. Апостол Иоанн его научил, как правильно исповедовать тайну Троицы, и, проснувшись, епископ Григорий записал видение.
По другим сведениям, свое откровение он получил раньше, когда готовился к рукоположению в епископы и не знал, как правильно произносить «Символ веры».
В любом случае эта запись, сделанная его рукой, долгие годы хранилась в Неокесарийской Церкви и легла в основу «Символа веры», принятого на Первом Вселенском соборе в 325 году – того, что и по сей день произносят православные христиане во время богослужения.
В своих богословских сочинениях епископ Неокесарии писал, что Бога никому нельзя до конца познать и даже воспеть достойным образом, однако Он бесконечно близок, щедр, милостив к каждому. И в этом признании Григория чувствуется и его личный опыт.
Как и Иоанн Богослов (не случайно именно он в видении открыл ему «Символ веры»!), епископ Григорий тоже борется с теми, кто пытается превратить Христа в «бесплотного духа», а христианство – в миф.
«Если кто говорит, что Христос есть совершенный человек – отдельно и Бог Слово – отдельно, и не исповедует Единого Господа Иисуса Христа, как написано, анафема да будет», – писал он в своем сочинении «Двенадцать глав о вере».
В его творениях отражены многие исторические реалии того времени, в том числе – войны с готами. Епископ говорил, что в то время, когда многие бросают свои дома, христиане не должны поддаваться искушениям и брать чужого, – судя по всему, такие случаи имели место.
«А что во время [вражеского] нашествия, среди столь великого стенания и столь многих слез, некоторые осмелились время, угрожающее всем гибелью, считать для себя временем корысти, то это свойственно людям нечестивым и богоненавистным и таким, которых низость не может быть превзойдена. Поэтому мы решили объявить всех таковых отлученными…»
Однажды из небольшого города Команы в Неокесарию явилось посольство с просьбой, чтобы святитель Григорий и у них тоже утвердил церковь и рукоположил достойного епископа. Григорий Неокесарийский отправился в соседний город и пробыл там несколько дней. Когда же пришло время избрать епископа, он указал на Александра – простого угольщика.
«Когда один из присутствующих со смехом вывел на средину упомянутого, одетого в худое рубище и то не на всем теле, и вместе всею внешностью – руками, лицом и всем телом, запачканным от делания углей, указывающего на свое ремесло, то в таком виде стоящий на средине Александр был предметом смеха для прочих», – рассказывал Григорий Нисский.