Связанные честью
Шрифт:
Лука захлопнул дверь. Теперь мы остались одни в нашу брачную ночь.
ГЛАВА 6
Шум перед дверью стих, за исключением Маттео: он все еще выкрикивал непристойные предположения о том, что Лука мог бы сделать со мной или я с ним.
— Заткнись, Маттео, и найди шлюху, чтобы трахнуть, — крикнул Лука.
Снаружи воцарилась тишина. При виде кровати королевского размера в центре комнаты меня охватил ужас. У Луки была собственная
Когда Лука повернулся в мою сторону с хищным выражением лица, ноги стали словно ватные. Возможно, меня могла спасти потеря сознания, и если ему было плевать, в каком я состоянии, то я хотя бы ничего потом не вспомнила. Лука снял пиджак и кинул на кресло у окна, мышцы на его руках напряглись. Он состоял из мускулов, силы и власти, а я, в таком случае, была из стекла. Одно неверное касание и разбилась бы.
Лука не торопился, рассматривая меня с восторгом. Где бы его взгляд ни касался моего тела, он клеймил меня, как свою собственность, на коже снова и снова выжигалось слово «моя».
— Во время разговора с отцом о моей обязанности на тебе жениться он заявил, что ты самая прекрасная женщина, которую может предложить чикагский синдикат, даже красивее, чем нью-йоркские женщины.
«Предложить? Будто я была куском мяса». — Я впилась зубами в язык.
— Я ему не поверил.
Он подошел ближе и схватил меня за талию. Я проглотила изумленный вздох и заставила себя оставаться неподвижной, в то время как мой взгляд уперся ему в грудь. Ну почему он должен быть таким высоким? Лука наклонялся вниз, пока его рот не оказался менее чем в дюйме от моей шеи.
— Но он сказал правду. Ты самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел, и сегодня ты моя.
Его горячие губы коснулись моей кожи. Мог ли он почувствовать ужас, клокочущий в моих венах? Его руки на талии напряглись. Слезы навернулись на глаза, но я не позволила им пролиться. Я бы не заплакала, но слова Грейс засели в мозгу: «Он как следует трахнет тебя».
Крепись. Я была Скудери. В голове вспыхнули слова Джианны: «Не позволяй ему обращаться с собой, как со шлюхой».
— Нет.
Слово вылетело из горла, словно боевой крик. Я вырвалась из его хватки и, спотыкаясь, сделала пару шагов назад. Казалось, все замерло. Что я только что сделала?
Сперва взгляд Луки был ошарашенным, затем ожесточенным.
— Нет?
— Что? — рявкнула я. — Никогда раньше не слышал слова «нет»?
Заткнись, Ария. Ради всего святого.
— Я часто это слышал. Парень, которому я раздавил горло, повторял это снова и снова, пока больше не смог говорить.
В негодовании я отступила на шаг назад.
—
Я была словно загнанная в угол собака, которая кусалась и царапалась, но мой противник был волком. Очень большим и опасным волком.
Холодная улыбка скривила его губы.
— Нет, это бы противоречило цели нашей женитьбы, ты не находишь?
Я содрогнулась. Конечно, противоречило бы. Он не мог меня убить. По крайней мере, если хотел поддерживать мир между Чикаго и Нью-Йорком. Но это не значило, что он не мог избивать меня или брать силой.
— Не думаю, что отец обрадуется, если ты причинишь мне боль.
Его взгляд заставил меня отступить еще на шаг.
— Это что, угроза?
Я отвела взгляд. Отец из-за моей смерти мог рискнуть и завязать войну, не потому, что любил меня, а чтобы сохранить лицо, и уж точно не стал бы этого делать из-за пары синяков или изнасилования. Для моего отца это даже не было бы изнасилованием. Лука был моим мужем, и мое тело принадлежало ему, чтобы использовать его, когда вздумается.
— Нет, — сказала я мягко.
Я ненавидела себя за то, что была покорной, как сука, склоняющаяся перед своим альфой, почти так же сильно, как его, за то, что заставлял меня это делать.
— Но ты отказываешь в том, что принадлежит мне?
Я свирепо посмотрела на него. Будь проклято это состояние подчинения. Будь проклят отец за то, что продал меня, словно скотину, и будь проклят Лука за то, что принял предложение.
— Для начала, я не могу отказать в том, на что у тебя и так нет права. Мое тело тебе не принадлежит. Оно мое.
«Он меня убьет», — мысль пронеслась в мозгу за секунду до того, как Лука очутился передо мной. Метр девяносто пять был пугающе высоким ростом. Периферийным зрением я увидела, как движется его рука, моргнула и зажмурилась в ожидании удара. Ничего не произошло. Единственными звуками были лишь тяжелое дыхание Луки и мой пульс, грохочущий в ушах. Я решилась поднять на него взгляд. Он пристально смотрел на меня, глаза были цвета летнего грозового неба.
— Я могу взять то, что хочу, — сказал он, но в голосе больше не было ярости.
Не было смысла это отрицать. Он был намного сильнее меня. И даже если бы я закричала, никто не пришел бы мне на помощь. Возможно, многие мужчины из наших семей даже держали бы меня, чтобы облегчить ему задачу. Не сказать, что у Луки могли бы возникнуть с этим проблемы.
— Можешь, — признала я. — И я возненавидела бы тебя за это до конца своих дней.
Он усмехнулся.
— Думаешь, меня это волнует? Это брак не по любви. И ты уже меня ненавидишь. Я вижу это в твоих глазах.
Он был прав по обоим пунктам. Это было не по любви, и я уже его ненавидела, но эти слова, слетевшие с его уст, сокрушили последнюю частицу глупой надежды. Я ничего не сказала.