Связанные честью
Шрифт:
Мои чувства не имели значения ни сейчас, ни когда-либо раньше. Я выросла в мире, где не давали выбора, особенно женщинам.
Эта свадьба была не по любви или доверию, или по выбору. Речь шла о долге и чести, чтобы сделать то, что ожидалось. Связь для обеспечения мира.
Я не была идиоткой. Я знала, что еще это значит: деньги и власть. Все это пошло в упадок с тех пор, как русская Братва, Тайваньская Триада и другие преступные организации пытались расширить свое влияние на наших территориях. Итальянские Семьи на территории США должны были отложить свою вражду, чтобы отдохнуть и работать
Для меня большая честь выйти замуж за старшего сына нью-йоркской Семьи. Это то, в чем мой отец и каждый родственник мужского пола пытались уверить меня после моего обручения с Лукой. Я знала это, и у меня было время успеть подготовиться к этому моменту, и все же страх сжимал мое тело в безжалостных тисках.
— Вы можете поцеловать невесту, — сказал священник.
Я подняла голову. Каждая пара глаз в павильоне разглядывала меня, ожидая малейшей слабости. Отец будет в ярости, если я позволю своему ужасу вылезти на поверхность, и Семья Луки использует это против нас. Но я выросла в мире, где идеальная маска была единственной защитой, предоставляемой женщинам, и у меня не было никаких проблем, чтобы надеть маску равнодушия.
Никто не узнает, как сильно я хотела сбежать. Никто, кроме Луки. Я не могла скрыть это от него, сколько бы ни пыталась. Мое тело не переставало трястись. Когда мой взгляд встретился с взглядом холодных серых глаз Луки, я могла сказать, что он знал. Как часто он вселял страх в окружающих? Признаться, скорее всего, это было его второй натурой.
Он наклонился, преодолевая десять дюймов, которые он возвышался надо мной. На его лице не было никаких признаков неуверенности, страха или сомнения. Мои губы дрожали около его рта, а глаза Луки впились в меня. Их сообщение было ясным: Ты - моя.
Не совсем. Но уже буду сегодня вечером. Дрожь прошла сквозь меня, и глаза Луки сузились, прежде чем на его лице расплылась натянутая улыбка, когда зааплодировали гости. Он мог изменить выражение своего лица в мгновение ока. Мне тоже придется этому научиться, если я хочу получить хоть какое-то счастье в этом браке.
Мы с Лукой пошли по проходу мимо стоящих и хлопающих гостей, и вышли из павильона. Снаружи стояли десятки официантов с бокалами шампанского и маленькими тарелками с канапе. Настала наша очередь принять благословения и поздравления от каждого гостя, прежде чем мы смогли бы перейти к столам и приняться за ужин. Лука взял два бокала шампанского и вручил один мне. Затем он снова схватил меня за руку, и мне показалось, что он захотел обратить внимание на меня на какое-то время. Он наклонился, губами касаясь моего уха, и прошептал:
— Улыбайся. Помнишь, ты счастливая невеста?
Я напряглась, но улыбнулась самой яркой улыбкой, когда первые гости вышли из павильона и выстроились в очередь, чтобы поговорить с нами.
Мои ноги начали болеть, когда мы уже прошли только половину наших гостей. Поздравления, адресованные нам, всегда были одинаковые. Восхваление моей красоты и поздравление Луки с тем, что у него появилась такая красивая жена - как будто это было достижение - всегда сопровождались не столь скрытыми намеками о брачной ночи. Я не была уверена, что мне удалось продолжать улыбаться. Лука посматривал на меня, словно желая убедиться, что я продолжала нашу игру.
Бибиана и ее муж были рядом. Он был маленьким, толстым и лысым. Когда он поцеловал мою руку, мне едва удалось удержаться от дрожи. После нескольких обязательных слов поздравлений, Бибиана сжала мои руки, притянула меня к себе и прошептала на ухо.
— Заставь его хорошо к тебе относиться. Заставь полюбить тебя, если сможешь. Это единственный способ пройти через это.
Она отпустила меня, и ее муж обернул свою руку вокруг ее талии, положил мясистую руку на бедро, потом они ушли.
— Что она сказала? — спросил Лука.
— Ничего, — быстро ответила я, радуясь следующим подошедшим поздравляющим, которые помешали Луке задать больше вопросов. Я кивала и улыбалась, но в голове продолжали крутиться слова, сказанные Бибианой. Я не была уверена, что кто-то может заставить сделать Луку то, чего он не хочет. Могла ли я заставить его хотеть относиться ко мне хорошо? Или заставить его хотеть полюбить меня? Он вообще способен на такие эмоции?
Я рискнула взглянуть на него, когда он разговаривал с солдатом нью-йоркской мафии. Он улыбался. Почувствовав мой взгляд, он повернулся, и на мгновение наши взгляды встретились. В них была тьма и огонь собственничества, который послал дрожь страха вниз по моей спине. Я засомневалась в возможной нежности и любви в его черном сердце.
— Поздравляю, Лука, — сказал высокий женский голос. Мы с Лукой повернулись к ней, и что-то в его поведении немного изменилось.
— Грейс, — проговорил Лука, кивнув.
Мои глаза застыли на женщине, хотя ее отец, сенатор Паркер, начал говорить со мной. Она была красива, со слишком узким носом, полными губами и ложбинкой, из-за которой моя среднестатистическая грудь выглядела так по-детски. Я не думала, что что-то из этого было натуральным. Или, может быть, во мне говорила ревность. Я отбросила эту мысль, как только она пришла.
Взглянув в мою сторону, она наклонилась и что-то сказала Луке. Его лицо оставалось равнодушной маской. Наконец она повернулась ко мне и обняла. Я заставила себя не напрягаться.
— Я должна предупредить тебя. Лука - зверь в постели и у него слишком большой член. Будет больно, когда он возьмет тебя, но ему все равно. Ему плевать на тебя или твои глупые эмоции. Он будет трахать тебя, как животное. Он как следует трахнет тебя, — пробормотала она, затем отошла назад и последовала за родителями.
Я чувствовала, как краски сходят с моего лица. Лука потянулся к моей руке, и я вздрогнула, но он все равно сжал ее. Я напряглась и проигнорировала его. Я не могла смотреть на него сейчас, не после того, что только что сказала эта женщина. Мне было все равно, что ее и ее родителей необходимо было пригласить. Лука должен был держать их подальше.
Я знала, что Лука был раздосадован из-за моего продолжительного отказа встречаться с ним взглядом, когда мы разговаривали с несколькими последними гостями. Когда мы шли в сторону столов, сооруженных под крышей гирлянд, прикрепленных к деревянным балкам, он сказал: