Связанные Любовью
Шрифт:
Она нахмурилась, но не стала настаивать. Я опустился рядом с ней, и она немного подвинулась, чтобы дать мне пространство. — Ты не должен заботится обо всем в одиночку, Лука. Беременность не делает меня хрупкой.
Я мрачно улыбнулся.
Она была хрупкой, уязвимой. Она была той, куда целились бы мои враги, если бы я дал им шанс, а у меня было так много врагов. Последние несколько месяцев мы с Маттео и моими людьми так часто убивали друг друга, что я едва мог избавиться от розового оттенка на коже. Но
Ария напряглась, и я сделал то же самое. Она протянула руку, схватила мою и прижала мою ладонь к своему животу,и тут я почувствовал удар.
Я закрыл глаза, потому что все еще казалось невозможным, что я стану отцом, что Ария носит нашего ребенка.
— Ты думал об имени? — прошептала Ария, и я открыл глаза, все еще сухие, всегда сухие.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она говорит.
— Мою бабушку звали Марселла.
Светлые брови Арии поползли вверх.
— Женская версия Марса, бога войны?
Я наклонился и поцеловал живот Арии, затем ее губы.
— Наша дочь будет сильной. Она не склонится перед мужем. Ей никогда не придется бояться мужчин, клянусь.
— Марселла, — хрипло произнесла Ария, и этот взгляд в ее глазах каждый раз поражал меня, все еще после почти пяти лет. Он всегда меня поражает.
Мой телефон испортил момент, и я застонал. Неужели мои солдаты не могут справиться без меня? Но когда я взглянул на экран и увидел имя Орацио, я сразу же поднял трубку и встал.
— В чем дело? — не было времени для ежемесячного отчета, и если он чувствовал необходимость позвонить, это был плохой знак.
— С Данте связался Бенедетто Фальконе.
— Что? — прорычал я.
Ария села, широко раскрыв глаза, и я повернулся к ней спиной.
— Когда?
— Пару дней назад. Фальконе, похоже, ищет поддержки. Он слабеет. Многие из его людей начинают возмущаться его садистским и непредсказуемым поведением. Он хочет заключить перемирие с бандой.
Если это произойдет, война достигнет Нью-Йорка, а не только внешних границ.
— Что сказал Кавалларо?
— Он не доверяет Фальконе и отказался от встречи.
— Он передумает?
— Может быть, но я сомневаюсь. До меня также дошел слух от одного из моих знакомых в Англии. Слух о сыне Фальконе.
— Сынок?
Я смутно припоминал, что у главы Каморры было несколько сыновей, но больше ничего не знал. Каморра меня не интересовал.
— Его старший сын Римо. Ему семнадцать, и он исчез вместе с братьями из школы-интерната, в которой они учились. Не думаю, что в Лас-Вегасе об этом знают. Фальконе, возможно, захочет держать это в секрете.
— Почему?
— Потому что Римо Фальконе якобы хочет убить своего отца и захватить Запад.
— Мне нужно беспокоиться о нем?
— Не знаю, но из того, что
Как будто мне нужно было добавить еще одно беспокойство в свой список.
— Если он занят тем, что убивает своего отца, то, я полагаю, он не причинит неприятностей другим.
— Возможно. Но если в Лас-Вегасе появится новый Капо, они могут вернуться к прежней силе, если ему удастся объединить низших боссов Запада.
— Я подумаю о том, чтобы что-то предпринять в отношении Каморры, но пока не хочу давать им повода работать с организацией.
— Понятно.
— Держи ухо востро, Орацио.
— Будет сделано.
Он повесил трубку, и когда я повернулся, Ария была рядом, ее ладонь прижата к животу, а на лице беспокойство. Я заставил себя улыбнуться.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Она понимающе склонила голову набок.
Мы с Маттео как раз выходили из сферы и возвращались домой к своим женам, когда мое внимание привлек молодой человек с темными волосами. Он держался с некоторой самоуверенностью и едва сдерживаемой яростью. Его темные глаза встретились с моими, и он не отвел взгляда. Он был подростком, но по его глазам было видно, что он видел и делал больше, чем большинство взрослых мужчин. Я остановился, Маттео тоже.
— Ты его знаешь? — тихо спросил я, потянувшись за "Береттой".
Маттео покачал головой и тоже полез под куртку.
Парень улыбнулся, блять скривил улыбку и поднялся. Его руки были усеяны шрамами, Один пересекал бровь. Бросив последний вызывающий взгляд, он покинул мой клуб. Мы с Маттео последовали за ним, и в тот момент, когда мы вышли, я вытащил пистолет, мои глаза искали его на темной улице.
— Лука Витьелло, — послышался голос из темноты.
Я направил пистолет в ту сторону.
— Шаг вперед. — приказал я.
И он сделал это, подняв руки с той же кривой улыбкой на лице. Он не выказывал страха.
Я кивнул Маттео, который сделал выпад, схватил парня за руку и приставил нож к его горлу. Парень не пытался защищаться, даже не вздрогнул, только посмотрел мне в глаза, и я достал свой нож. Посмотрим, как долго он продержит эту кривую улыбку. Маттео потащил его глубже в темноту, а я придвинулся к сумасшедшему ублюдку.
— Скот? — я спросил Маттео.
Он покачал головой.
— Я не буду кричать, — сказал сумасшедший ублюдок.
— Посмотрим, — тихо сказал я. — Кто ты?
Его улыбка стала шире, и я потерял голову. Я схватил его за руку и опустил нож. Маттео зажал ему рот рукой, но в этом не было необходимости. Парень вздрогнул, но не издал ни звука, и я не был уверен, что ему не понравилась боль. Проблема.