Связанные серебром

Бриггз Патриция

Должен быть способ. Несомненно, если вервольф мог так влиять на членов стаи, как на меня, Альфы сильнее бы сжимали тиски контроля.

Стая больше походила на культ, чем на кучку перекаченных тестостероном диких зверей, на мгновение притихших под угрозой смерти от клыков лидера. Иначе, они бы перебили бы друг друга.

Мне нужно, чтобы Сэмюэль вернулся домой, и расспросить его обо всем. Адам, несомненно, знал способ, но я хотела начать этот разговор, точно зная как его вести.

Если Адам решит, что один из членов его стаи играл с моим разумом…

Не уверена, что в правилах о таком говорится, поэтому я должна выяснить это у Сэмюэля.

Если кто-то умрет, я должна убедиться, что поступаю верно, или, по крайней мере, знать обо всем до того, как нажму на курок. Если кому-то грозила смерть, я могла бы держать это в себе и придумать собственное наказание.

Мне нужно дождаться возвращение Сэмюэля с работы. А до тех пор, я буду просто сжимать посох и надеяться на лучшее.

Я как можно дольше лежала на каменистом пляже у реки, под светом луны. Но если я не вернусь до того, как Бен обнаружит мое отсутствие, он вызовет подмогу, а я не в настроении встречаться с вервольфами.

Я встала, потянулась и побежала обратно домой.

***

Когда я добралась до задней двери своего дома, перед ней беспокойно выхаживал Бен. И когда увидел меня, замер… он уже начал подозревать, что меня не было дома, а когда увидел меня, убедился.

Он оскалился, но не успел зарычать, разрываясь между гневом и беспокойством, звуча одновременно и злобно и обеспокоенно, защитным инстинктом доминанта и пониманием, что я выше его рангом.

Язык тела, если вы его должным образом умеете читать, выражает красноречивее слов.

Его расстройство — это лишь его проблема, поэтому я не обратила на него внимания и прошла через лаз, который был чуть больше, чем собачий, но мал для волка, прямиком в свою спальню.

Я перекинулась в человека, надела нижнее белье и футболку, а затем легла в кровать. Сейчас не так уж поздно, наше свидание было короче ожидаемого, да и моя пробежка не так уж много заняла времени, но утро все же уже скоро, а мне еще надо поработать над машиной. А еще нужно здраво мыслить, чтобы узнать, как поговорить с Сэмюэлем, и чтобы он не разболтал все Адаму.

Может, мне стоило позвонить его отцу. Да, решила я, позвоню-ка я Брану.

***

Я проснулась с телефоном, прижатым к уху, и на секунду, посчитала, что выполнила задачу, поставленную перед сном, потому что в трубке слышался валлийский язык.

Хотя в этом не было смысла, Бран никогда не разговаривал со мной на валлийском, особенно по телефону, когда забытый язык еще сложнее понять.

До меня медленно дошло, что я не слышала звонок телефона. Должно быть, я ответила в процессе пробуждения… но это не объясняет язык.

Я посмотрела на часы — поспать удалось меньше двух часов — и тогда я осознала, чей слышу голос в трубке.

— Сэмюэль? — спросила я. — Почему ты

говоришь на валлийском? Я не понимаю, если ты только не станешь говорить медленнее и короткими словами.

Это шутка, в валлийском не было коротких слов.

— Мерси, — тяжело протянул он.

Почему-то мое сердце учащенно забилось, словно я ожидала плохих новостей. Я села

— Сэмюэль? — В трубке была тишина.

— Приди…

Он будто слово подбирал, словно плохо говорил на английском. Такого никогда — по крайней мере, за все время, что я его знаю (тридцать с небольшим лет) — не было.

— Я сейчас приеду, — проговорила я, натягивая джинсы. — Куда?

— Рентгеновский кабинет, — едва выговорил он.

Я знала, где это, во дворе неотложки Кенневика, в которой Сэмюэль работал.

— Я иду.

Не сказав больше ни слова, он повесил трубку.

Что-то пошло не так. По крайней мере, не катастрофично, раз он сказал, что находится в подсобке, подальше от любопытных глаз. Если бы они знали, что он вервольф, не было бы необходимости прятаться.

В отличие от Адама, Сэмюэль не открывался. Никто не позволил бы верфольфу заниматься медициной, что на самом деле разумно. Запахи страха, крови и смерти были не по силам для большинства из них. Но Сэмюэль уже давно врач, и очень хороший.

Когда я выбежала за дверь, Бен сидел на крыльце. Я споткнулась об него и пролетела через четыре ступени, упав на гравийную дорожку.

Он знал, что я иду и не попытался отодвинуться, может даже наоборот, специально придвинулся поближе. Когда я посмотрела на него, он не шелохнулся.

Я узнала этот взгляд, хотя не видела его прежде. Я койот — пара их Альфы, и они чертовски уверены, что я ему не подхожу.

— Ты слышал про спор прошлой ночью, — сказала я.

Он прижал уши и положил морду на передние лапы

— Тогда кто-то должен был тебе сказать, что они через связь стаи туманят мне разум. — Я не хотела об этом говорить, пока не обсужу ситуацию с Сэмюэлем, но падение с лестницы заставило потерять контроль.

Бен замер, но выражал не неверие, а ужас.

Значит такое возможно. Черт. Черт. Черт. Я надеялась на обратное, думала, что я параноик. Мне это совсем не нужно.

Иногда мне казалось, что связь с парой и со стаей могут вытащить из меня душу, образно говоря, но я поняла, что и буквально такое возможно. Вишенкой на торте ужаса как раз и стало открытие, что кто-то мог заставить меня сделать что-то дурное.

К счастью, сейчас у меня было задание, чтобы отвлечься от всего этого беспорядка. Я встала и отряхнулась.

Я хотела подождать и обсудить с Адамом напрямую, но и в том, как сейчас все сложилось, тоже были преимущества. Отлично, что Адаму станет известно о том, что кому-то в стае я… поперек горла. И если Бен ему скажет, то Адам не сможет прочитать в моих мыслях насколько страшны для меня не только контроль разума, но и вся остальная ерунда со связями между парой и между стаей.

— Ты передашь Адаму мои слова, — сказала я Бену.