Связанные венцом
Шрифт:
– Война всегда ужасна, – пожимает плечами Сил. – И несправедлива. Кто-то желает больше территорий, кто-то ресурсов.
Качаю головой. Этого мне не понять. Разве это того стоит какой-то жалкий огрызок земли таких жертв?
– Из нашего мира утекает магия. Медленно, но бесповоротно, – он рассказывает дальше, а я слушаю, боясь даже вздохнуть. – Много веков назад сюда пришли драконы – первые разумные существа. Они заселили Мизелью, назвали этот мир домом. Великие демиурги подарили им безграничную власть в обмен на обещание беречь этот мир и источник магии – сердце Атара.
Постепенно рас становилось больше. Одних создавали сами демиурги, другие, как и мы, приходили из параллельных миров…Но, как и предполагали создатели, столетие за столетием магия утекала. Источник пересыхал. Люди считают, что это мы перекрываем магию ради выживания собственной расы. Но это не так.
Я нахожу его руку, лежащую на столе и накрываю огромный кулак своей ладонью. Не могу этого не сделать, мне кажется, что это то, что сейчас нужно. На мои пальцы внезапно опускается его вторая рука, как будто прячет… защищает от внешнего мира. И я чувствую, как напряжение, сковавшее его тело, понемногу отступает.
– Всему приходит конец, – продолжает муж. – Драконы, наделенные жизнью в тысячу лет, по-другому смотрят на мир. Мы были свидетелями зарождения одних народов, гибели других. И спокойно воспринимаем то, что однажды и нас не станет. Люди, живущие от силы столетие, не в силах этого понять. Их раса слишком молода, чтобы обрести мудрость тысячелетий…
Между нами повисает гнетущее молчание. Разговор свернул в сторону, и пошел совсем не по намеченному пути. Но заставил многое понять… переосмыслить и... принять...
– Что ж, – Сил резко встает со своего места. – Полагаю, нам самое время двигаться дальше. К вечеру неплохо бы было добраться до Цегрина.
Киваю, все еще чувствуя себя немного подавленной. Быстро допиваю молоко, пока он рассчитывается с подавальщицей, и мы выходим на крыльцо тавены.
А уж там я удивленно застываю. Потому что вместо одного коня нам приводят двоих.
– Я купил лошадь и для тебя, – объясняет муж, довольно улыбаясь. – Кобылка смирная, но резвая. Это существенно ускорит наше передвижение.
Нервно сглатываю, ища в карих очах стоящего предо мной животного вышеупомянутое смирение. По-моему там плещется ничем не замутненная ехидца.
Лошадка словно знает, что я ее опасаюсь, и издевательски фыркает.
– Я… я не могу, Сил, – отступаю на шаг. Пальцы начинают дрожать, ладони мигом холодеют.
– Почему не можешь? – искренне удивляется муж
– Я не умею ездить верхом, – едва слышно шепчу в ответ.
Глава 25
Дорога превращается в пытку. Уверена, Сил уже не раз пожалел о своем решении. Его терпение и выдержка, несомненно, достойны памятника, ибо ученица я хоть и старательная, но весьма неодаренная. Но он ни слова мне не говорит, ничем не упрекает, когда я откровенно лажаю, а терпеливо учит. И мне не остается ничего другого, как быть достойной хоть маленькой капли тех усилий, которые он прикладывает. Все же, что ни говори, а навык верховой езды в этом мире не абы как мне пригодится. Поэтому я, сцепив зубы, внимательно слушаю инструкции и стараюсь, как можно точнее их выполнять, хоть сердце от страха сжимается в маленький дрожащий комочек, а по позвоночнику скользит прохладная капля пота.
Только после первого привала у меня начинает кое-что весьма сносно получаться. Тело по-прежнему кажется чужим, и меня мотает из стороны в сторону, словно огромную куклу, но страх, по крайней мере, исчезает. Я все еще немного опасаюсь своего транспорта, однако это уже не тот панический ужас, который охватывал меня вначале. А уж когда ловлю на себе одобрительный взгляд мужа, внутри, как огромный надувной шарик, разрастается гордость. Согласна, хвастаться мне пока нечем, но даже маленькая победа над собой достойна хоть какого-то поощрения. А если это поощрение исходит от твоего многострадального наставника, вдвойне приятно.
К Цегрину мы приближаемся в кромешной темноте. И гораздо позже, чем рассчитывал муж. Настроение у меня сразу падает – это из-за меня мы так задержались. И Сил, соскочив со своего коня и спустив меня, сразу же замечает мой потухший взгляд.
– Ана, что случилось? – обхватывает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
– Ты надеялся, что мы прибудем в Цегрин раньше, – отвожу глаза в сторону. – А из-за меня твои планы не сбылись.
Щеки краснеют. Мне очень стыдно и за свой страх, и за то, что я такая неумеха.
Сил тихо хмыкает.
– Ана, это не твоя вина. Мне следовало спросить у тебя, умеешь ли ты ездить верхом. А я не подумал, не учел твои… особенности. У нас, тем более, среди аристократии, редко встретишь особь, не обладающую подобными навыками.
В глаза ему смотреть по-прежнему стыдно. Навыков, может, у меня и нет подобных. Но ведь дело не только в этом. Половину дороги я боролась со своим глупым страхом. И это притом, что на хвосте у нас висят ищейки, которые намного страшнее невинной, спокойной лошадки.
– Не сомневаюсь – завтра мы компенсируем это время, – заверяет дракон и, хитро улыбнувшись, добавляет. – Последние полмили ты весьма неплохо держалась в седле. Во всяком случае, куклу, набитую соломой, точно перестала напоминать.
– Правда? – решаюсь взглянуть ему в глаза, недоверчиво, но с надеждой.
– Чистосердечная, – губы дракона чуть подрагивают. – А теперь идем ужинать и отдыхать. Завтра на рассвете нам уже в дорогу.
Киваю, немного успокоившись, и следую за мужем.
Постоялый двор в Цегрине и больше, и роскошнее, чем в Лиалеке – как-никак огромный торговый город, находящийся на пересечении путей. Но ни убранство зала, ни изобилие предложенных блюд, ни просторные и неплохо обставленные комнаты не привлекают внимание. Я настолько устала, что едва удерживаю себя в вертикальном положении. А когда опускаюсь на деревянный, твердый как камень стул, и вовсе болезненно вздыхаю. Наверное, так себя чувствуют йоги, садясь на гвозди или битое стекло.
Принесенный официанткой тушеный картофель с мясом и овощами, как и горячий куриный бульон с лапшой, бесподобные. По крайней мере, пахнут просто изумительно. А вот на вкус ощущаются, словно мокрый картон. Скорее всего, мои рецепторы тоже заснули беспробудным сном. К тому же я несколько раз по неосторожности прикусила язык, и теперь он немного распух и побаливает. Ворочать им удается с трудом – говорить худо-бедно могу, а перемещать во рту еду уже тяжело.