Связанные венцом
Шрифт:
Может, это сын кого-то из горарской знати? Только чего ж его в такую глушь занесло, еще и одного…
Впрочем, новый знакомый очень хорошо подготовлен к походным условиям. В отличие от нас, у него и котелок имеется, и крупы разные для каш, даже запасы солонины, чтобы сдобрить постное варево. Снедью он делится охотно и вполне дружелюбно, несмотря на мрачный характер. И вскоре над костерком начинают витать до того ароматные запахи, что у меня просто слюнки текут. Голод просыпается зверский и беспощадный. Кашеварят, между прочим, мужчины сами, предложив мне отдохнуть и набраться сил.
– Вы, небось, в Зану путь держите? – между делом интересуется Эрик.
Он стоит как раз напротив меня, помешивая в котелке наш ужин.
Краснею, понимая, что мой пристальный взгляд не остался незамеченным. Кто его знает, что оборотень подумал обо мне, заметив столь неприкрытую заинтересованность. И момент этот прохвост выбрал весьма удачный – Сил как раз за хворостом отлучился, чтобы впрок набрать на всю ночь.
Неопределенно пожимаю плечами, не зная, насколько можно делится такой информацией. С одной стороны, больше-то вариантов нет. Зана единственный населенный пункт, к которому ведет старый тракт.
– А ты, ручаюсь, в Цегрин, – прищурившись, решаю отплатить той же монетой.
Парень хмыкает и неожиданно мне подмигивает.
– А куда же еще?
Опускает ложку в котел и, достав оттуда полную дымящейся каши, складывает губы трубочкой и дует. А когда та перестает исходить белесым паром, щедро предлагает испробовать мне. Качаю головой, опасливо поглядывая на чернеющие стволы деревьев, за которыми скрылся муж. Эрик тоже мимолетно пробегается глазами по пышной растительности, обступившей нашу небольшую полянку, затем снова кидает на меня вопрошающий взгляд, будто предлагает одуматься. Я опять качаю головой, игнорируя лукавый блеск его поразительно синих глаз.
– Зря, – фыркает он и демонстративно отправляет кашу в рот.
Мой желудок отвечает ему тихим ворчанием.
Я, покраснев, прижимаю руку к животу.
– Давно женаты?
Снова смотрю на чащу, ища поддержки мужа, а его все нет и нет.
– Не очень, – осторожно отвечаю. – Считай почти новобрачные.
– То-то я думаю, между вами, прям, искрит! – выдает мой наблюдательный собеседник, набирая вторую ложку.
Тут уж я скептически хмыкаю. Когда это он успел заметить? Когда меня в кустах тошнило, или когда я болталась на коленях у Сила, распугивая своим зеленеющим лицом всю местную нечисть?
К счастью именно в этот момент возвращается дракон. Он сразу же окидывает нас подозрительным взглядом и, свалив на землю недалеко от костра ворох каких-то веток, подсаживается ко мне и сгребает в охапку, как будто, заявляет свои права.
Эрик словно не замечает этого злобного взгляда. Хватает за ручку котелок и, даже не поморщившись от жара, снимает с огня.
– Ты во время! – произносит он и извлекает из сумки железную кружку и миску.
– Я могу есть из кружки, а вам достанется миска одна на двоих.
Муж ему что-то тихо отвечает, а затем они начинают обсуждать планы на завтра. Я честно пытаюсь прислушиваться к разговорам, но после того, как Сил умостился рядом и прижал меня к жаркому боку, уже ни о чем думать не могу. Становится тепло и уютно. Будто накрыли большим, словно шалаш, крылом. Даже ветер стихает, и дождь со снегом больше не падают сверху. Хотя я вижу, как колышутся верхушки деревьев и шипит костер, когда в него попадает случайная капля.
– Ты как? – между разговором интересуется муж, сочувственно смотря мне в глаза. Этот вопрос уже заданный не единожды, мог бы надоесть... Кому-то другому... Но не мне. Уже так давно никто не интересовался моим самочувствием, моим душевным состоянием, что я не устаю отвечать на него раз за разом, искренне наслаждаясь заботой.
– Хорошо… – еще теснее прижимаюсь к Силу. Металлическая миска на коленях, греет ноги, а вкусная горячая еда наполняет желудок сытым теплом. Что может быть прекраснее. – Даже очень.
– Мы с Эриком решили дежурить по очереди, – заметив, что я уже наелась, муж забирает у меня полупустую миску. – Первый вызвался он, а я устрою тебя на ночь.
Киваю уже не в силах даже говорить. Глаза слипаются от усталости и пережитых впечатлений. А тело мечтает занять горизонтальное положение.
Честно, зря я боялась мокрой земли. Не представляла, как можно спать на снегу. В палатке как-то раз доводилось ночевать, но это было летом, когда сухо и тепло.
А оказалось все очень даже неплохо. Сил каким-то образом высушил землю, а от костра шел такой жар, что мне было совсем не холодно. Шерстяная попона хоть и пахла лошадьми, но надежно защищала от ветра, а прижавшийся к спине муж, грел не хуже того, же огня.
Я ныряю в сон, будто в омут и даже не вижу, как медленно встает со своего места Эрик и начинает, не спеша, обходить по периметру поляну, то ли проверяя что-то, то ли колдуя.... А просыпаюсь резко. И даже не могу понять, что меня разбудило. Сила рядом нет. Видимо, уже наступила его очередь стоять на вахте. С другой стороны костра спокойно спит оборотень. Хоть огонь уже не так ярко горит, но по-прежнему греет, и под попоной тепло и комфортно.
Чуть нахмурившись, прислушиваюсь к ночной тишине, стараясь унять непонятную тревогу. А, заметив Сила, удобно расположившегося чуть ближе к краю навеса, успокаиваюсь и закрываю глаза в надежде снова уснуть. Но спустя минуту опять их распахиваю. В голове звучит едва слышимая мелодия. Прекрасная и печальная, от которой начинает плакать сердце. И моя душа тут же отзывается на нее, как на давно забытый зов. Теперь я понимаю, что меня разбудило. Но это мне ни капли не нравится.
Отбросив одеяло, сажусь. Холодный ветер тут же овевает плечи и спину.
– Ана, что случилось? – Сил моментально замечает мое пробуждение.
Подходит ближе, опускается на колени возле моей импровизированной лежанки.
– Ничего, – качаю головой, настороженно озираясь.
Песня не прекращается, но и громче не становится. Звучит на одной ноте, как заевшая пластинка.
– Не обманывай меня. Не надо, – мягко упрекает муж.
Закусываю в раздумьях губу. Он явно ничего не слышит. Слышу только я. А это тревожный симптом. Неужели, шизофрения на почве стресса развилась?