Связанные венцом
Шрифт:
Слезы льются и льются. Я чувствую, как насквозь промокает ткань на коленях, как глухо начинает стучать в висках кровь и пульсировать в голове тупая боль. Плачу горько, надрывно, пока хватает сил. Пока хватает слез. А затем в последний раз горько всхлипываю и вытираю ладонью мокрые щеки.
Как бы там ни было, а ничего уже не изменить. Я пока жива и относительно здорова. Важно сейчас осмотреться и понять, можно ли выбраться из этой клетки.
Судорожно вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Стараюсь двигаться медленно и аккуратно. Света слишком мало, чтобы я могла надеяться только на зрение.
Обхожу по периметру комнатушку, осторожно ступая шажочек за шажочком, и останавливаюсь у окошка.
Вблизи оно еще меньше. Сквозь решетку впору пролезть только кошке. Да и выкарабкаться по скользким сырым стенам мне явно не под силу. Эти ненормальные явно знали, где устраивали комнату раздумий.
Возвращаюсь к тюфяку и снова скручиваюсь на нем в клубочек. Становится холоднее. Тело начинает бить крупная дрожь. Поджимаю ноги и накидываю сверху оставшуюся свободной вторую половину тюфяка. Становится немного теплее. Но от пола все равно идет холод, и я не перестаю дрожать.
Видимо я на какое-то время отключаюсь, потому что прихожу в себя, когда меня резко за руку вздергивают вверх.
Вскрикиваю от боли. Плечо выворачивается, горит огнем.
– На выход, девка! – рычат над головой.
Грубо швыряют к двери. Пробежав несколько шагов, спотыкаюсь. Едва не падаю. Хватаюсь рукой за дверной косяк, стараясь восстановить равновесие.
– Чего встала, принцесса? – последнее слово стражник выделяет с особой ехидцей.
Это не Бут. Другой. Который разбил бандуру.
Выпрямляюсь и шагаю вперед по коридору, куда тычками в спину направляет рыцарь. И вскоре снова оказываюсь в комнате с алтарями. К счастью тело под покрывалом уже убрали. Теперь только холодный мрамор постаментов напоминает о недавнем соседстве.
Переступаю порог и растерянно останавливаюсь. Стражник заходит вслед за мной, плотно прикрывает дверь и замирает, словно на посту. А, может, именно так и есть. Охраняет выход, чтоб я не сбежала.
Настороженно осматриваюсь. Взгляд сразу же натыкается на месье Колумба. Он явно нас ждет. Вернее меня. Взгляд любопытного ученого никуда не делся. Вот и мышь после первого опыта пожаловала. Пока снимать показатели…
– Подумала, селянка? – едва заметно улыбается.
– Отпустите меня домой, – смотрю исподлобья.
Мне очень страшно. Так, что коленки подкашиваются. Я не знаю, чего можно от них ожидать. Но вдруг моя настойчивость их убедит поискать жертву посговорчивей. А у меня появится шанс заявить в полицию на эту секту, пока никто другой не пострадал.
– Домой, значит, хочешь? Как твой дом называется?
Хлопаю глазами.
– Улица Зарванская…
– Я спрашиваю, мир твой как называется?
– Мир?
Ошеломленно округляю глаза. Кажется, я ослышалась. Что за глупые вопросы?
– Ты оглохла. Мир. Наш Мизелья. А твой?
Нервно сглатываю. Начинаю оглядываться по сторонам. Смотрю на невозмутимого стражника. Похоже его ничуть не волнует, что этот балахон несет.
Снова оборачиваюсь к месье Коломбу.
– Э-э-э… Земля…
Тот кивает, словно чего-то такого и ожидал.
– Так вот, селянка, хорошо сыграешь роль. Выполнишь, что скажу – будет тебе Земля, – начинает формировать на руке пульсар. – А будешь и дальше артачиться, что ж… Думаю, смогу, тебя убедить, сделать, что я хочу. Но… никакой Земли ты больше не увидишь!
Как завороженная смотрю на пульсирующий шарик в его руках. Холодной струйкой по позвоночнику бежит капелька пота. Убеждаю себя, что это иллюзия, фокус. Не может быть на самом деле такого, но отчего-то знаю, шар настоящий.
– А чтоб до тебя лучше дошла серьезность моих… м-м-м… аргументов… – вскидывает ладонь, и магический шар вытягивается, словно веревка, оплетает мои запястья, стягивает вместе. – Будет полезным продемонстрировать тебе их наглядно...
Кожу начинает жечь, будто огнем. С губ срывается вскрик. В глазах темнеет.
– Ну как? Еще не согласна?
Поднимаю голову и смотрю, как на второй ладони балахон формирует еще один пульсар и тоже превращает в плеть. Гибкий конец щелкает по полу прямо возле моей ноги, слегка задевая штанину и кроссовку. Ткань в том месте моментально темнеет. Я даже сквозь нее чувствую жар, исходящий от кнута.
– Атен, например, знаком с ощущениями, когда огненная плеть ласкает спину, правда? – обращается к невозмутимому стражнику.
Перевожу взгляд на замершего у двери рыцаря. Его лицо словно каменеет. Прочесть на нем невозможно ни одной эмоции.
Самой же мне хочется спрятаться, забиться в щелку, уползти куда-то. Рук уже не чувствую совсем. Мне кажется, они превратились в головешки. Только слезы текут по лицу. И во рту ощущается привкус крови, кажется, я прикусила щеку.
– Согласна?
– Да… – едва слышно лепечу.
– Я не слышу. Ты согласна?
Плеть возле ноги снова щелкает.
– Да, – чуть громче отвечаю, и с облегчением ощущаю, как исчезает огненная веревка.
Страшно даже глянуть на свои запястья, но я все равно опускаю глаза и внимательно рассматриваю их. Только с удивлением замечаю, что кожа лишь слегка покраснела, словно ее отстегали крапивой.
– Уведи ее обратно. Закрепим удачные переговоры, – приказывает месье Коломб. – А после завтрака уже обсудим детали и начнем подготовку.
Молчаливый Атен грубо хватает меня за плечо и уволакивает обратно в камеру. Как только стражник разжимает руку, обессилено плюхаюсь на тюфяк. Этот не ждет. Сразу же выходит и запирает дверь на замок.
Прижимаю саднящие запястья к прохладной стене и в блаженстве закрываю глаза. Как же хорошо!
Только что мне теперь делать? Не соврал ли балахон о другом мире? Если это правда, то другого выхода нет. Только выслушать их предложение и сыграть роль этой принцессы. Так или иначе, а меня заставят это сделать. Ощутить на себе огненный кнут я не хочу. Хватило веревки.