Связанные
Шрифт:
Эйдон сразу догадался, к чему клонит молодой гвардеец. Каким бы наглым ни был неизвестный противник, показываться на глаза он не спешил и нападал либо в уединённых местах, либо без лишних свидетелей.
— Выгоняй всех на улицу, — скомандовал капитан. — И пусть будут друг у друга на виду. За детьми следите особенно тщательно.
— Так и сделаем, господин капитан, верёвкой к родителям привяжем сорванцов, ага, — часто закивал староста.
— А ты, — Эйдон обернулся к Коэну, — покажи, где вы нашли вашего «травника» с ученицей.
В сопровождении мрачного
— Вот тут-то мы их и нашли, получается, — буркнул Коэн, указывая на вытоптанную в центре поляны траву. — Вон там, значит, Тьёль лежал. Суо подальше немного, в паре шагов. Видно, оберечь её хотел, да оно вон оно как вышло-то. — Крестьянин досадливо цокнул языком и махнул рукой.
— А травник ваш? — спросил Мартон. — Всё, сам вижу.
Быстрым шагом он направился к широкому кругу из скрученных стеблей пожухлой травы и сухой листвы, крошащейся от малейшего прикосновения. Досталось и разросшемуся хвойному дереву кирис — на ветвях, обращённых внутрь странного круга, осыпались иголки, а ствол потрескался и лопнул сразу в нескольких местах. Что бы ни случилось, что-то словно высосало из природы всю жизнь, не оставив ничего, кроме древесной трухи и погибших растений.
— Травник-то наш в центре лежал, да. — Коэн подтвердил догадку гвардейца.
Эйдон остановился у самой границы круга. Войти внутрь он всё же не решился, только удивлённо провёл рукой по усам и медленно проговорил:
— Стало быть, этот «знахарь» пытался защищаться.
— Думаешь, это был он? — Мартон бесшумно возник рядом.
— Ну не Тьёль же этот… — пробормотал Эйдон и пояснил: — В доме ничего подобного не было, у колоды тоже. Выходит, больше некому.
Мартон кивнул, признавая правоту капитана, и вновь обошёл поляну кругом, то и дело наклоняясь к земле и обмеряя что-то пальцами. Эйдон не вмешивался: при необходимости он вполне мог бы заменить своего подчинённого, но Мартон был прирождённым следопытом и, как ни крути, справился бы гораздо быстрее. Некоторое время спустя молодой гвардеец поднял что-то с земли и обернулся к капитану, удивив того своим холодным взглядом.
— Я знаю, что здесь произошло, — глухо произнёс юноша и сцепил зубы, словно тем самым хотел сдержать ругательство.
Вчера на эту поляну действительно пришли трое; правда, сказать в каком порядке это случилось, было невозможно. Какое-то время они разговаривали, скорее всего недолго, причём разговор прошёл далеко не в самом мирном ключе — на земле остались глубокие следы, как если бы кто-то гневно топал ногами.
— Затем на них напали. Но посмотри сюда, — Мартон обвёл рукой заметные только ему отметины на земле, — следы ведут в противоположных направлениях.
— Бросились в рассыпную? — Эйдон наклонился к земле. — Хотя, нет, скорее бежали сначала в одну сторону, а затем в другую.
— Вот именно. — Мартон поднял палец вверх
— Не думаю, — хмурясь, медленно проговорил Эйдон. — Это имело бы смысл, если бы не было других жертв. Допустим, «знахарь» и его ученица действительно представляли опасность, Тьёль подвернулся под горячую руку. Но какой смысл убивать остальных?
— Эта тварь вошла во вкус? — Мартон скрестил руки на груди. — Или потеряла над собой контроль?
— В таком случае ты бы и стал первой жертвой, — невесело ухмыльнулся Эйдон. — Я думаю, всё проще: нападающих было больше одного. Это объясняет их метания: увидев чудовище, они бросились прочь, но там их уже ждали. Тогда они сменили направление — и так до тех пор, пока не сообразили, что их окружили.
— Так это чего получается-то, чудов этих много было, так что ли?
Вопрос принадлежал переминающемуся с ноги на ногу Коэну, о котором гвардейцы успели было позабыть. Эйдон пожал плечами, Мартон скривился и неохотно кивнул, после чего Коэн, бросив какое-то незамысловатое ругательство, выставил руки перед собой, будто это могло защитить его от невидимой угрозы, и попятился назад. Мартон проводил его хмурым взглядом и продолжил:
— Как бы то ни было, но Тьёль отстал; не могу сказать, почему. Возможно, решил, что сможет задержать нападавших.
— Можно его понять, — спокойно заметил Эйдон. — Видимо, действительно любил свою Суо. Решил дать ей и её учителю немного времени.
Коэн, который несмотря ни на что по-прежнему внимательно прислушивался к разговору, резко тряхнул головой и бросил с неожиданной злостью:
— Вот дурень! И себя не спас, и девку свою погубил. Хватал бы её в охапку и дёру! Чего ждал?
— Он об этом не думал, — хмуро ответил Эйдон. — Героизм нередко идёт рука об руку с глупостью.
Крестьянин согласно закивал, не прекращая что-то бурчать себе под нос, но Эйдон уже отвернулся, погружённый в собственные мысли. История становилась всё мрачнее и мрачнее. «Знахарь» предсказуемо оказался не так прост, и всё же он не только не сумел защитить свою ученицу, но и отбиться сам. Хотя битва, судя по выжженному на земле кругу, была нешуточная; тем удивительнее, что убила его именно неизвестная нечисть, а не Истощение.
— Кстати, — вдруг спохватился Мартон. — Нашел на земле.
На вытянутой ладони лежал небольшой амулет — кусочек дерева, с выдолбленным в центре углублением. Внутри, плотно утрамбованные, скрывались травы и кусочки горных пород, сверху отверстие закрывалось тонкой крышечкой из розовой слюды. Несмотря на простоту конструкции, амулет украшала тонкая резьба — необычная деталь для деревенских мастеров, которые ставили во главу угла надёжность конструкции и предсказуемость действия оберега, а потому почти не обращали внимания на внешний вид изделия. Это позволяло предположить, что и ко внутреннему наполнению подошли с той же тщательностью.