Связанные
Шрифт:
— Ну, что скажешь?
Призрак отнёсся к вопросу с необычайной серьёзностью, словно речь шла не о платье, а о выборе верного противоядия от змеиного яда. Во всяком случае прежде, чем вынести вердикт, Хель несколько раз оглядела Кристину со всех сторон.
— Платье слишком короткое, — наконец, заключила она.
— Это, по-твоему, короткое платье? — в свою очередь удивилась Кристина. По её мнению, всё было как раз наоборот: подол платья опускался почти до щиколоток — будто специально, чтобы подчеркнуть узкие кожаные туфли с многочисленными ремешками, элегантно обхватывающими ногу. — К тому же, мне показалось, здесь все ходят.
— Слишком
— Ага, а знать, получается, так никогда не делает? — ехидно заметила Кристина.
Хель серьёзно покачала головой:
— Нам не перед кем кичиться и нечего доказывать. Богатство не имеет значения.
Кристина прошлась по комнате, отмечая, что несмотря на узкий лиф и корсет, ходить платье всё-таки не мешает. Разговор, между тем, обещал быть интересным, и она заинтересованно спросила:
— Если богатство, как ты говоришь, не имеет значения, тогда что имеет?
— Власть, — просто и без лишнего стеснения ответила Хель.
— Но разве деньги не дают власти?
— Нет. Тот, кто стремится только к богатству, всегда проигрывает. У вельменно всё наоборот: богатство не является нашей целью, но происходит от власти.
В словах Хель был определённый резон: в конце концов, если какая-то группа людей привыкла править, то именно это она и будет считать своим главным приоритетом. И всё же, Кристина подозревала, что там, откуда она пришла, власть имущее едва ли согласились бы с таким подходом.
Размышляя об этом, она остановилась у окна. Утром в Формо было безлюдно — лишь немногочисленные посыльные сновали между лавками и мастерскими, да несколько крепких мужчин разгружали телеги с овощами под присмотром пары скучающих ополченцев с копьями в руках. Казалось, эти бедолаги и сами не понимали зачем и от кого охраняют стратегический запас продуктов, но, должно быть приезд гостей серьёзно нарушил их планы на жизнь и привычный распорядок. Кристина провела взглядом вдоль мощёной мостовой до самых ворот, везде наблюдая одну и ту же картину, — как вдруг её внимание привлекла необычная и выбивающаяся из общей идиллии сцена. У входа в посёлок сгрудилось несколько крестьян; размахивая руками, они наседали на богато одетого молодого человека, в котором Кристина не сразу опознала сына управляющего. Крестьяне явно пытались ему что-то втолковать, но тот, судя по скрещённым на груди рукам, оставался непреклонен.
— Как думаешь, что у них случилось? — Кристина обернулась туда, где только что стоял призрак, но обнаружила там лишь пустое место.
— Я не вижу так далеко, — вдруг раздалось откуда-то слева. Хель остановилась так, чтобы её не было видно с улицы, и с любопытством выглядывала в окно.
— Да? — До этого момента Кристина почему-то считала, что призрак обладал таким же человеческим зрением, что и она сама. Впрочем, она не придала этому слишком большого значения, и вернулась к разговору: — Хорошо, мы уже выяснили, что деньги не дают власти, хотя я знаю как минимум одно место, где с тобой бы поспорили. Но если так, тогда что даёт?
— Владение землёй. Владение титулом. Традиции. Знания. Военная сила. Моральное право, происходящее из обязательств перед простыми людьми, — с готовностью перечислила Хель. — Торговцы, наёмные компании, учёные
— А тебе не кажется, что вы просто решили, что почему-то лучше остальных? — фыркнула Кристина.
— Но это правда. — В словах Хель не слышалось ни гордости, ни самодовольного бахвальства — она произнесла эти слова так, будто просто констатировала общеизвестные факты, вроде «ночь сменяет день» или «небо голубое».
— Но ведь этим посёлком правят торговцы, ты сама сказала, — напоминала Кристина.
— Такое иногда случается. Вольные города также управляются советами торговцев первой гильдии, которые выбирают себе представителя. Они только управляют, но не владеют, и только в тех границах, в которых мы позволяем.
Кристина задумчиво потёрла подбородок. Скорее всего именно так Хель воспитывали с самого детства, и теперь она, с присущей ей дотошностью, воспроизводит эти идеи даже после своей смерти. Вот только вполне могло статься, что она была единственным существом в этом мире, которое искренне в них верило: просто потому, что в отличие от неё, остальные вельменно были людьми — с присущими им страстями, пороками, надеждами и амбициями, которые так или иначе должны были вносить свои коррективы в их мировоззрение. Слишком велик был соблазн почти абсолютной власти, слишком легко дать слабину и пуститься в погоню за деньгами, удовольствиями и развлечениями.
— Что-то произошло, — вдруг сообщила Хель, мгновенно переместившись от окна к двери, а затем обратно, заставив Кристину поморщиться от боли.
Впрочем, она уже и сама это слышала: отдалённые голоса, топот и шарканье ног в коридорах и на лестнице, хлопающие двери — что бы ни случилось, в крепости Формо поднялся знатный переполох. Во двор высыпали люди, окружив высокого сухопарого крестьянина, смущённо сжимающего в руках шерстяной колпак. Вскоре появился и грузный управляющий собственной персоной, озирающийся по сторонам и явно чем-то обеспокоенный, и его наследник, как всегда, серьёзный и представительный. Последними к собранию присоединились Мартон и Эйдон — заметно посвежевшие и, казалось, единственные, кому удалось сохранить самообладание.
Кристину, само собой, никто звать не собирался, и девушка решила не дожидаться, пока ей соизволят объяснить в чём дело. У неё был неплохой способ узнать, что происходит, и она собиралась им воспользоваться.
— Сможешь дотянуться? И подойти так, чтобы тебя не заметили?
— Да, — безразлично подтвердила Хель даже не взглянув на собравшихся, чем лишний раз подтвердила предположение Кристины, что на самом деле призрак не слишком нуждался в зрении.
— Тогда узнай, пожалуйста, всё, что сможешь. И возвращайся.
Хель коротко кивнула, отступила в тень — и растворилась в ней без следа.
* * *
— А вот и вы, Ваше сиятельство, — с неуклюжим, словно у куклы, подвешенной на ниточках, поклоном поприветствовал Эйдона управляющий. — Рад видеть и вас, молодой господин, — добавил он, обращаясь к Мартону.
— Не стоит, Бравил, — отмахнулся Эйдон, испытующе разглядывая управляющего. Вчера он уже просил оставить титулы и обращаться только по званию, но торговец, должно быть от волнения, успел об этом позабыть. — Мне сообщили, что случилось нечто из ряда вон. Это так?