Связанные
Шрифт:
— Идеальные кандидаты, — рассеянно согласился Мартон. — Путешествуют, не вызывая подозрений, всё видят, всё слышат. — Он обернулся к Эйдону и глядя тому прямо в глаза выпалил: — Почему ты бросился её защищать?
Вот теперь капитан был уверен, что Мартон задал тот самый вопрос, который беспокоил его с самого начала. История бедной Кьяры Хельдер, матери Мартона, по-прежнему не давала юноше покоя, а ненависть к раху была поистине всепоглощающей.
— Потому что пока мы не покинем Формо, — спокойно ответил капитан, не отводя взгляда. — она дворянка, которой вздумалось попутешествовать, не называя своего имени. Я знаю о рахах только то, что ты сам мне рассказал, но пока
— А тот подмастерье, — после долгого молчания спросил Мартон. — Ты правда собирался его убить?
— Хорошего же ты обо мне мнения, — усмехнулся Эйдон и, постучав трубкой об угол ящика, потянулся за бутылкой. — Парень совершил ошибку. Впрочем, для его же блага, надеюсь, он усвоит урок.
Мартон молча кивнул. Кажется, его доверие к своему командиру, несколько пошатнувшееся в последние дни, полностью восстановилось.
— Я не оспариваю приказы, капитан, — наконец произнёс он. — Но предчувствие у меня самое скверное. Мы привели в Формо чудовище.
Глава 11
Трое из предместий
Несмотря на то, что сон под крышей имел ряд неоспоримых преимуществ, отдохнуть как следует Кристине так и не удалось. Не помогли ни широкая и мягкая кровать с балдахином из воздушной ткани, ни уютное одеяло, в которое можно было завернуться и укрыться с головой — просто, потому что этим бесспорно нужным и полезным изобретениям не под силу было отогнать ставшие уже привычными ночные кошмары. В этот раз неизвестный режиссёр не сумел придумать ничего нового, а потому прокрутил уже знакомую Кристине ленту с головокружительным забегом по осеннему лесу, плавно переходящим в слэшер и завершающимся сценой казни, большая часть которой милосердно изгладилась из памяти в момент пробуждения.
Однако проснулась Кристина вовсе не от навязчивых сновидений о собственной бесславной и мучительной кончине. За прошедшие несколько дней она сама того не желая приучилась вскакивать от любого шороха — вот и сейчас её разбудили приглушённые голоса и какая-то подозрительная возня в комнате. Девушка мысленно потянулась к Хель, и немного успокоилась, когда та обнаружилась где-то поблизости; точнее определить пока не получалось. Миг спустя Кристина сонно спрятала голову под подушкой и для надёжности придавали её рукой: что бы это ни было, у Хель всё под контролем. А если и нет, то она как-нибудь сама разберётся, не маленькая.
Сон, между тем, больше не шёл; вместо него в голову лезли назойливые мысли о той бедолаге, которая никак не желала отпускать Кристину в её кошмарах. Медленно восстанавливая увиденное в памяти, она всё больше убеждалась, что эти сны никак не могли быть ответом измученного постоянным стрессом и опасностью разума. Мельчайшие детали окружения, одни и те же действия, одинаковые мысли и чувства — раз за разом всё повторялось в точности: слишком точно, чтобы списать это на обыкновенную случайность. Да и сама Кристина в последнее время не слишком верила в случайности: если она этого не делала и не видела, значит эти воспоминания могли принадлежать только одному существу.
От внезапного озарения Кристина отбросила подушку в сторону и принялась энергично выпутываться из-под одеяла:
— Слушай, кажется, я знаю, как ты там…
Она
Хель устроилась на противоположной стороне комнаты, на самом краешке просторного кресла с узкими резными подлокотниками. Лицо её скрывала тень, но благодаря их связи, Кристина даже не сомневалась, что голова призрака уже удивлённо клонится к плечу. Рядом с Хель стояла русоволосая девочка лет шести в голубом платье почти до самого пола; правая половина её волос была заплетена в длинную косу, а над левой как раз работала Хель. В отличие от призрака, девочка выражала свои эмоции куда менее сдержанно — то есть, самым откровенным образом хихикала, указывая на Кристину рукой.
— Это кто? — наконец произнесла Кристина, медленно натягивая одеяло до самого подбородка.
— Младшая дочь управляющего Бравила.
С этими словами Хель сложила пальцы щепотью и несильно клюнула девочку в плечо — кажется, ей надоели детские ужимки и невежливые жесты; что в тот момент поддерживало незаплетённые пряди волос, оставалось только догадываться. Воспитательная мера подействовала; правда, всего на несколько секунд — после чего Хель вновь настойчиво потянули за рукав, требуя, чтобы та вернулась к работе.
«Заложник, — застонала Кристина, падая на кровать. — Эта сумасшедшая взяла заложника!»
Всё ещё до конца не веря в реальность происходящего, девушка приоткрыла один глаз и украдкой покосилась на странную парочку. Эти двое на удивление хорошо спелись: дочь управляющего деловито о чём-то рассказывала, активно жестикулируя и притопывая ногой, Хель изредка отпускала короткие комментарии, чем немало веселила девочку, которая то и дело передразнивала певучий выговор своей необычной воспитательницы и даже просила ещё раз повторить некоторые слова. Хель, впрочем, не выказывала никакого неудовольствия — по всему выходило, что детям в Эм-Бьяле позволялось куда больше, чем взрослым.
— Когда закончишь, отпусти ребёнка, — наконец строго проговорила Кристина. — И никогда больше так не делай.
— Я её не удерживаю.
В ответ на это заявление девушка лишь скептически хмыкнула и покачала головой. Скорее всего так и было, но уж слишком всё это походило на что-то, что могло бы прийти в голову самой мрачной ипостаси Хель — чрезвычайно расчётливый и донельзя практичный ход, который позволил бы ей, в случае нужды, легко держать под контролем управляющего, а через него и весь Формо. Во всяком случае это было самым простым объяснением разительных перемен в поведении призрака: буквально вчера Хель резко реагировала на самое безобидное проявление вежливости со стороны подмастерья, а уже сегодня она не имела ничего против компании его сестры.
«Либо у неё просто проснулась необъяснимая любовь к детям», — наконец вздохнула Кристина. Сходу подозревать Хель в самом худшем было несправедливо, пусть даже та сама приложила к этому немало усилий. Тем более, что угрызениями совести рах тоже не мучился, а потому, если бы это странное существо действительно собиралось использовать ребёнка как заложника, ему было бы проще сразу признать этот факт.
Кристина уже было собралась принести официальные извинения, как раздался вежливый стук в дверь. Отвечать Хель не спешила; вместо этого, она тщательно оглядела результаты своей работы, осторожно, словно боялась повредить что-то ценное, развернула девочку к себе, аккуратно оправила ей платье. Наконец, Хель что-то ей шепнула и та, счастливая и довольная, выскочила из комнаты. Должно быть, это послужило сигналом — и внутрь, с приветливыми улыбками на удивительно похожих лицах, ворвались уже знакомые Кристине девушки-служанки.