Сын архидемона
Шрифт:
сейчас в лицо смерти заглянул, патрон. – Не скули, самому тошно, – огрызнулся я, безу спешно пытаясь очистить хитин от крови. – Что ж со мной творится-то такое?
Нет, так дальше не пойдет. Это уже ни в какие ворота не лезет. Во-первых, мне совершенно не улыбается превратиться в серийного убийцу. Во-вторых, если я снова так психану, Рабан может и коньки отбросить. а тогда ведь и мне каюк. Надо срочно в больничку. только еще б найти место, где лечат такие болезни. Тут не врач нужен, а, не знаю. экзорцист какой-ни будь. Но что же мне – в Ватикан
Но перед тем, как прыгать в другой мир, нужно вытащить с базы остальных. Нехорошо получится, если я свалю, а Святогневнев с Щученко попадут под раздачу. Полковник-то еще ладно, с него все как с гуся вода. А вот Святогневневу придется несладко – если распознают в нем ходячего мертвяка, то сделают подопытную крысу.
И Палач еще, конечно. Не знаю, понравится ли он Йехудину в таком виде, но лучше уж это, чем ничего. Нужно закрыть контракт, верно?
Правда, тащить на себе мертвый труп неохота. Надо что-то придумать по этому поводу.
Как-то я неправильно выразился – «мертвый труп». Можно подумать, труп бывает живым. хотя бывает, конечно, чего это я. Доводилось общаться.
Но вернемся к нашему Палачу. Недолго думая я отчекрыжил ему голову. Крови почти не вылилось, внутренности Палача оказались мешаниной трубок и проводов, переложенных чем-то вроде мягкой серебристой ткани. Хотя были там и пищевод, и гортань, и артерии – в целом почти как человеческие.
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось увидеть, как выглядит мозг Палача. Странное желание, если задуматься, но легко выполнимое. Я деловито выпустил коготь и одним быстрым движением снял с отрезанной башки скальп.
Конечно, человеческого мозга внутри не оказалось. Скорее это похоже на толстую пачку микропроцессоров, пропитанных гелеобразной субстанцией и ком
пактно уложенных в черепной коробке. Череп, кстати, не костяной, а металлический. Очень легкий и прочный.
Полюбовавшись на эту картину, я зачем-то надел | срезанный скальп себе на макушку. Не знаю зачем. Что-то меня последнее время клинит не по-детски.
– Гы-гы! – тупо хохотнул я. – Батхед, Батхед, угадай, что я делаю?
– [цензура] страдаешь, как всегда, – укоризненно пробормотал Рабан.
И в этот момент в дверь постучали. Я чуть было не крикнул: «Войдите!», но в последний момент опамятовался.
– Фома Гаврилович, у вас там все в порядке? – донесся приглушенный голос. – Нам сообщили о странных звуках.
Я хранил тупое молчание. Что тут можно ответить? Выдать себя за Игошина не получится – мой кошмарный хрип совершенно не похож на человеческий голос. А если включить кулон. скажем так, тембр все равно будет не тот.
– Фома Гаврилович, вы там? – не унимались за дверью.
– Заперто изнутри, – произнес еще кто-то. – Должен быть там.
– Фома Гаврилович? – снова позвал первый голос.
Еще немного, и они начнут ломать дверь. Значит, надо сваливать. Я достал из кармана джинсов баллончик аэрозоля, подаренного Джемуланом, и пшикнул себе под ноги. попытался пшикнуть. Из баллончика вырвалась только струйка воздуха. Я еще дважды нажал на кнопку – и ничего. Аэрозоль закончился. Понятно теперь, почему Джемулан проявил щедрость – а я-то еще удивился, что он дарит такую ценную при-блуду. На тебе, боже, что нам негоже, угу.
Итак, мне все-таки придется прибегнуть к плану Б.
Охрана стучала и кричала где-то полминуты. Убедившись окончательно, что происходит нечто не предусмотренное протоколом, они выбили дверь и ворвались в кабинет. а потом резко замерли.
Их взору предстали два изуродованных трупа – один обезглавленный, другой вообще превращенный в кашу. Над ними скорчилась измазанная кровью тварь – кошмарная шестирукая тварь с человеческим скальпом на башке. Я.
Охранники мгновенно схватились за оружие – но в глазах их плескался ужас. Не могу их за это винить. Четыре выпущенных пули бесславно отскочили от моей хитиновой брони, пятая подбила верхний глаз – и мое тринокулярное зрение сменилось бинокулярным. Но уже через несколько секунд все вернулось к норме.
– Пропустите меня, – как можно убедительнее сказал я, по-джедайски проводя рукой.
– И не надейся, – покачал головой рослый мужик в капитанских погонах.
– Пропустите меня!!! – прохрипел я, проводя по-джедайски всеми шестью руками. – Пропустите, или я вас покромсаю в фарш!
– Без паники! – рявкнул капитан, не отрывая взгляда от моих когтей. – Он пытается нас запугать!
– И у него это получается! – вякнул кто-то позади. Пользуясь тем, что они на миг отвлеклись, я сиганул что есть мочи, вцепился когтями в потолок, резко
оттолкнулся и приземлился уже позади охранников.
Вылетев в коридор, я вызвал визги, вопли и крики, панический бег, захлопывающиеся двери – но мне до этого не было дела. Я несся как ошпаренный, слыша за спиной грохот выстрелов и рев сигнализации.
– Здесь яцхен!!! – орал в рацию капитан охраны.
Повторяю, здесь яцхен!!! Прошу разрешения на экстренные меры!!!
Я мчал на восьмереньках, пока не достиг лифта. Шарахнув по кнопке и не дожидаясь, пока кабина подъедет, я разорвал когтями дверь номер шесть, нырнул в шахту и с бешеной скоростью полез по стене. По дороге я где-то обронил скальп Палача.
На мое счастье, кабина оказалась пуста. Я со всего размаху шлепнулся на крышу, быстро, но аккуратно вспорол потолок и прыгнул внутрь, на лету поворачивая камень в кулоне.
Через несколько секунд двери разъехались, и на меня уставились красные рожи охранников. Я по мере сил попытался изобразить испуг и хрипловато-пискляво ахнул. Получилось не слишком натурально, но Станиславского поблизости не оказалось, да и мозги у охраны были заняты совсем другим. Меня вытолкали из кабины и принялись осматривать дыру в потолке, гадая, куда подевалась шестирукая тварь.