Сын Атлантиды

Маккой был одним из лучших охотников племени ивасэки. Отправляясь на охоту в богатые дичью леса, он всегда возвращался с добычей: зоркий глаз и меткая стрела ни

В тот день Маккой вернулся в селение с пустыми руками. И всецело убедился в том, насколько человек жалок и беспомощен пред лицом судьбы…

Вооружившись луком, мужчина беззвучным шагом пробирался сквозь темную чащу. Двигался почти не слышно, чтобы не спугнуть добычу. Прислушивался к каждому шороху, был готов в любую секунду ощутить дыхание зверя. Охота считалась великим искусством.

В лесу царила необыкновенная тишина. Только пышные еловые ветви шелестели от дуновения ветра. Маккой умел слышать природу, и в этом затишье распознал особые знаки.

За деревьями треснула ветка. Маккой замер. Казалось, он в ту же минуту стал одним целым с лесом, и это дивное слияние пробудило в нем древнюю связь с природой. Мужчина мгновенно определил, где находится животное, и притаился в роще.

Из глубины леса показался олень, который, ни о чем не подозревая, отщипывал мох от древесной коры. Маккой медленно приложил стрелу к тетиве, хорошенько прицелился, но у него под ногой предательски треснула ветка. Зверь встрепенулся и тут же бросился бежать.

Маккой не медля пустился за ним. Он упорно преследовал зверя, пытаясь сразить его на ходу. Колючие ветки хлестали охотника по лицу, царапали тело. Олень мчался со скоростью ветра, но Маккой оказался достойным преследователем. Его стрелы, украшенные пестрыми желтыми перьями, вот-вот должны были сразить движущийся силуэт.

Охотник не отставал, хотя его силы уже иссякали, а на лбу выступила испарина. Большие деревья начали сменяться кустарниками, которые осиротело приютились между скалами. Из-за камней доносился шум клокочущей воды. Охотник и добыча двигались к реке, берущей свое начало в горах и, сливаясь со многочисленными притоками, стремящейся к океану.

Олень остановился на скалистой террасе. Маккой притормозил и торжествующе выпустил стрелу. Она просвистела над землей и вонзилась в зверю в шею.

Мужчина ликующе вскрикнул. Но чувство победы испарилось, когда стрела пронзила оленью плоть, а олень так и остался стоять на скале. Маккой удивленно опустил лук. Он не верил собственным глазам! Тело оленя стало медленно расплываться в воздухе. Ноги, рога, глаза растворялись в призрачной дымке, и спустя несколько минут на скале воцарилась пустота.

«Это же Хантий»! – ошеломленно подумал Маккой. Его сердце учащенно заколотилось.

Мужчина подошел к покрытому камнями берегу и, бросив на скалу недоверчивый взгляд, задумался. Олень не мог ему привидеться! Стрела не убила зверя, он растворился в воздухе… Все указывало на то, что это был Хантий! Но разве такое возможно?

Неподалеку послышался странный стук. Маккой внимательно оглядел реку. Вода безудержно неслась вниз, перескакивая через пороги. Бурные потоки несли за собой какие-то деревянные обломки. Охотнику показалось, что это щепки разбитой лодки.

Он перевел взгляд на берег и увидел за скалой бесчувственное тело, которое лежало на камнях, раскинув руки. Это был маленький мальчик в некогда белой, но теперь грязной и разорваной рубашке. Маккой быстро подбежал к нему и растерянно коснулся его плеча. Мальчик хрипло дышал, мокрые черные волосы закрывали его бледное, как снег лицо.

– Откуда же ты взялся? – прошептал Маккой.

***

Увидев, что вместо добычи Маккой несет на плечах ребенка в странной одежде да еще и с белой кожей, люди пришли в ужас. Мужчины подбежали к охотнику и подняли возмущенный гул. Женщины бросили работу и вышли поглазеть на бесчувственного пришельца. Маккой смерил их недовольным взглядом и поднял левую руку, что означало: не вмешивайтесь в мои дела.

Добравшись к родному шалашу, Маккой столкнулся с женой, которая выносила из жилища золу.

– Что случилось? Кто это? – удивилась она.

– Я нашел этого мальчика на берегу реки, – спокойно ответил Маккой, занося ребенка в шалаш.

– На берегу реки? Что ты там делал?

Ничего ей не ответив, Маккой опустил найденыша на устланую шкурами постель и убрал с его лица прядь волос.

– Что ты делал возле реки? – настойчиво повторила женщина.

– Провидение привело меня туда, Найра, – прошептал мужчина.

– Кто-то видел этого мальчика?! – осведомилась Найра с паникой в голосе. – Ты ведь знаешь наши законы! Вождь никогда не простит тебе этого поступка!

– Мальчика видели многие, – равнодушно ответил Маккой. – Но я не боюсь ни их осуждения, ни гнева вождя. Хантий привел меня к мальчику.

Эти слова лишили Найру дара речи. Она едва смогла пробормотать:

– Но Хантий очень давно не появлялся в наших окрестностях!

– Он вернулся. Вождь не посмеет меня наказывать.

– Всем сердцем уповаю на это, – вздохнула Найра.

Мальчик долго не приходил в себя. Его лоб блестел от пота, тело содрогалось в лихорадке, он протягивал руки к Найре, которая обтирала его мокрой тряпкой. Маккой не находил себе места и беспокойно бродил вокруг шалаша. Его маленький сын Аксен, играя с другими детьми в охотников, не сводил с отца любопытных глаз.

Вскоре слух о бледнолицем мальчике разлетелся по всему селению. Люди взволнованно передавали новость из шалаша в шалаш, сопровождая ее испуганными вздохами или сердитыми возгласами.