Сын болотной ведьмы
Шрифт:
Гергис не отходил от Ольвии ни на шаг, без конца лез к ней обниматься и целоваться. Ничего удивительного, детям хочется такого контакта. Но я-то видел, что от обнимашек с мужчиной – не с ребенком! – ее развозит все сильнее.
Как бы ты, тетенька, не вздумала поучить мальчика плохому! Тебе-то наплевать, что у него после этого крыша может уехать в далекие края, а вот мне с его подсознанием жить дальше. При условии, конечно, что удастся избавиться от морока. Да и моему собственному сознанию такие впечатления точно мимо кассы.
С каждым днем управление Гергисом
Гонял я его по мелочи: встать, сесть, подойти к окну, взять что-нибудь в руки. Воспринимал мои команды он не сразу, после неоднократного повторения, при этом я вынужден был мысленно орать. Но когда доходило, подчинялся безропотно. Напоминало игру с радиоуправляемой машинкой, но ощущение себя одновременно играющим и игрушкой было сюрреалистичным.
Где-то через неделю ворон прилетел снова. На этот раз, прочитав записку, Ольвия пришла в ярость. Бросив листок на стол, она ходила по комнате взад-вперед, что-то злобно бурча себе под нос. Наконец выдохлась, подхватила Зеггера и унесла во двор кормить. Гергис, примерно после десятой команды, подошел к столу и заглянул в бумажку.
«Марилла умерла от лихорадки. Эллерия сбежала».
Он давно уже сидел на лавке, перекладывая с места на место собранные во дворе камешки, а я никак не мог прийти в себя.
Душевная боль может быть гораздо сильнее телесной. Она может разрывать в клочья, даже если тело ничего не чувствует.
Да, с биологической точки зрения, Марилла являлась моей дочерью – и все же не совсем… Но я привязался к ней и смог полюбить. Невыносимо было вспоминать о том, как она улыбалась, гладила меня маленькой ладошкой по лицу, хватала за нос. К тому же это был ребенок моей любимой женщины, и я мог представить, как тяжело ей. А от этого становилось еще тяжелее мне. Где сейчас Лери, куда она может пойти, у кого найдет помощь? Если она убежала, значит, точно догадалась, что во дворец приехал Кэрриган, а не я.
Вернувшись, Ольвия села за ответ, и я снова заставил Гергиса подглядеть через плечо. Даже если что-то ее и настораживало, она вряд ли допускала, что ребенок может прочитать записку.
«Ищи ее как хочешь, - писала ведьма. – Пока не найдешь, не сможешь жениться снова. Когда найдешь, сразу отправь в крепость».
Ворон унес ее инструкции в Неллис, а я в самом буквальном смысле не мог найти себе места от тоски и беспокойства. Не мог отвлечься, заняться чем-то. Это у Гергиса были свои немудреные игры и разговоры с любимой мамочкой, а мне оставались одни лишь мысли. И я подумал, что так, возможно, все должно обстоять в аду. Черти со сковородками? Глупости. Только мысли, воспоминания и сожаление.
29
Прошло еще несколько дней. Может, неделя, может, больше или меньше. По моим расчетам, ворон давным-давно должен был добраться до Неллиса и вернуться. Или у Кэрригана нет новостей? Если бы Лери поймали, он наверняка бы написал. А если нет, это давало мне надежду. Смутную, неясную. Даже не на свое спасение. Просто на то, что она будет в безопасности. Но тут же приходили мысли о том, как ей удастся найти это самое безопасное место и на что она станет жить. Хорошо, если удалось прихватить хоть немного драгоценностей. Самые дорогие хранились во дворце в сокровищнице, но я знал, что и в ее шкатулке их немало. Впрочем, украшения еще надо продать, так, чтобы не навлечь на себя подозрение.
Если бы Вестар не попался в ловушку, возможно, смог бы помочь Лери. А может, даже и мне. Как? Не сам, конечно. Наверняка в Эскаре есть и другие ведьмы и колдуны, не одна Ольвия. Но что толку об этом думать. Вестара больше нет, и мне было так жаль, словно потерял близкого человека. Почему нет? Наверняка для Гергиса он был таким. Возможно, и для меня стал бы другом, кто знает.
Однажды утром Гергис проснулся от холода. Дрожа, выбрался из-под тонкого одеяла и подошел к крохотному оконцу.
Снег! Ночью температура резко опустилась, и пошел снег. Кто бы знал, как я обрадовался этому. Хотя, если подумать, особой причины для радости не было. Даже если болото замерзнет, сбежать не удастся. И если кто-то проберется на остров, допустим, какая-нибудь деревенская девчонка за абортивными травками или приворотным зельем, мне это ничем не поможет. Ведьма отведет ей глаза так же, как и охранникам на постоялом дворе или людям Вестара на поляне перед болотом.
И все же, все же… Это был некий символ перемен. И я почувствовал, что надежда встрепенулась и обрела более четкие очертания.
Гергис обрадовался, действительно как ребенок. Тот ребенок, которого Ольвия вытащила из глубин нашей общей памяти. От маленького Гергиса остались воспоминания о том, как осенью выпадает первый снег, от Игоря – детская, ничем не замутненная радость. Едва одевшись, он выскочил на улицу и бросился лепить снежки, собирая их в кучку. Руки мгновенно стали красными, но это его нисколько не беспокоило. Кончилось все тем, что Ольвия вышла и увела Гергиса обратно в дом.
Снег шел весь день, а к вечеру небо расчистилось, закатное солнце залило комнату багровым светом. Ночью ударил такой мороз, что я всерьез забеспокоился, не побежит ли Гергис к мамочке погреться. Он действительно проснулся, заворочался, но я прикрикнул на него: «Лежи!». Свернувшись клубком и натянув одеяло до макушки, парень уснул снова.
А на следующий день произошло сразу два события, которые наметили хоть какой-то поворот в сложившейся ситуации.
После обеда, когда Ольвия прилегла у себя в комнате, а Гергис в большой играл веточками и палочками, снаружи раздался шум. Кто-то стучал в калитку.
Выглянув в окно, Ольвия схватила Гергиса за руку, втолкнула в маленькую комнату и закрыла дверь, приказав:
– Сиди там и не вздумай выходить. Ты же не хочешь, чтобы тебя снова забрали у меня?
Видимо, для заклинаний времени уже не осталось. Взгляд моего взрослого сознания перемещался вслед за мальчиком. Я словно смотрел с расстояния около метра, с высоты мужского роста. И сейчас тоже оказался в полутемной каморке вместе с Гергисом. Ольвия вышла из дома, а он осторожно приоткрыл дверь и выглянул в щелочку, однако тут же закрыл, как только ведьма вернулась. Но я успел мельком увидеть, что вместе с ней идет девушка в бедной деревенской одежде.