Сын гетмана
Шрифт:
Молодежь шумно окружила Тимоша и подсмеивалась над князем.
Третье состязание не состоялось, так как все единодушно признали Тимоша победителем. Тимош скромно подъехал к беседке и снял шапку. Панна Урсула в качестве хозяйки должна была увенчать победителя, но она предоставила эту честь своей молодой гостье. Домна Локсандра смутилась.
– Как же мне его наградить? Я не знаю обычаев страны.
– Вам следует дать ему какую-нибудь безделку на память, – подсказала Урсула.
Домна Локсандра взглянула на Тимоша и подала ему отшпиленную от волос розу.
Князь Дмитрий позеленел от зависти: он зашатался в седле и крепко сжал в руке эфес сабли.
IV
Приезд в Яссы
Прошло два года. Богдан Хмельницкий изменил панам и стоял во главе разгоревшегося восстания. Он приобрел такую силу, какой никогда не пользовались ни Наливайко, ни Гуня, ни Сулима, ни Павлюк. Теперь он считал себя вправе породниться с молдавским господарем, женить Тимоша на Локсандре. Это казалось тем возможнее, что господарь сам искал помощи могущественного казака в своей распре с волошским князем Матвеем Бассарбой.
Для этой цели Богдан снарядил казаков под начальством самого Тимоша.
– Ну, сынку, – сказал он ему на прощанье, – громи волохов, добывай себе славы, а когда вернешься в Яссы, требуй себе в награду невесту.
Тимош радостно собрался в путь и как птица полетел в Молдавию.
Князь Василий Лупул сидел с великим логофетом в своем рабочем кабинете, когда вошел к нему второй постельник и доложил, что прибыли казаки под начальством молодого Хмельницкого.
– Вот видишь, Стефан, – обратился князь к своему канцлеру, – теперь у нас сил прибыло, и мы можем потягаться с врагом. Верный боярин наш позаботится, чтобы гостям нашим было хорошо, – обратился он к постельнику. – Начальникам отвести лучшие комнаты во дворце, войска же разместить по квартирам, и чтобы всего у них было вдоволь.
Постельник с низким поклоном удалился, а князь обратился к Стефану Георгине:
– Завтра я им дам аудиенцию, а послезавтра можно будет тронуться в путь. Пусть этот палач Радул воображает, что отпразднует над нами победу, а мы нагрянем неожиданно, разгромим врага, опустошим его границы и принудим его продолжать перемирие.
– Я бы не советовал вашей светлости действовать слишком круто, – возразил Георгица. – Могут возникнуть неудовольствия с Портой, да и трансильванский князь не замедлит воспользоваться этим случаем, чтобы восстановить против нас султана.
– Я не первый начал, – возразил князь. – Матвей стягивает войска у моей границы под начальством кровожадного Радула. Не сидеть же мне сложа руки и ждать, когда им угодно будет лишить меня престола. Это решено, Георгица, и ты меня не отговаривай, – закончил господарь тоном, не допускающим возражений.
Он встал.
– Довольно я терпел обид, пора и рассчитаться!
Георгица отвесил почтительный поклон и вышел, а князь отправился на половину своей жены.
У господарши сидела гостья, супруга великого логофета. Она была родом из Валахии и принадлежала к одной из знатнейших фамилий. Обменявшись приветствиями, Василий сел к столу, на котором стояли сухие засахаренные плоды, розовая пастила и халва из орехов. Гостья эта была не особенно приятна господарю; он рассчитывал переговорить с женой наедине; у него вошло в привычку советоваться с ней обо всех делах, так как она обладала недюжинным мужским умом, соединенным с женским чутьем и тактом; но уйти было неловко, и Василий молча слушал разговор женщин, вертевшийся на пустяках.
– Ваша светлость, – обратилась Георгица к князю, – правда ли, что приехали казаки и татары? Я слышала об этом мельком, от ворников, когда шла во дворец.
– Да, приехали, – сухо ответил господарь.
– Они поступают на службу к вашей светлости? – допрашивала неотвязчивая гостья.
Ее бестактность вывела из себя князя.
– Позволю себе заметить, – отвечал он сурово, – женщинам не след мешаться в военные дела.
Гордая валашка побледнела и закусила губы.
– Прошу извинения у вашей светлости, – ядовито проговорила она и стала откланиваться.
– Зачем ты ее оскорбил? – укоризненно проговорила господарша. – Валахи очень злопамятны. Как бы она не отомстила! У нее много родни при валашском дворе.
– Что она может нам сделать? – отвечал Василий. – Пустая и вздорная женщина! Я удивляюсь Георгице; такой умный человек и не нашел себе лучшей жены; как будто мало знатных молдаванок.
– Не доверяй Георгице, – заметила господарша. – Ты увидишь, что при первом удобном случае он перейдет на сторону Бассарбы, недаром двоюродная сестра его замужем за Радулом.
Князь Василий сомнительно покачал головой.
– Не у всех женщин такая светлая голова, как у моей господарши, – шутливо проговорил он. – Пусть женщины сплетничают, строят козни, что нам до них за дело? Георгица же слишком умен, чтобы перейти на сторону Матвея, ему и здесь хорошо.
– Кто знает, какие планы у этого человека, – заметила господарша.
– А вот посмотрим, – проговорил князь.
– Я пришел тебе сообщить, – прибавил он после некоторого молчания, – что приехали казаки с татарами. Я намереваюсь послать их на границу Валахии; пусть побьют своевольного Радула. Гетман нам прислал своего сына.
– Это тот витязь, о котором так много говорила Локсандра? – с любопытством спросила господарша.
– А разве Локсандра знает его? – с удивлением спросил Василий.
– Как же, она видела его в Варшаве.
Василий сурово сдвинул брови.
– Не люблю я этих польских обычаев, – проворчал он. – Побывав в Польше, Локсандра набралась прыти, слишком уже свободно себя держит с молодежью. Ты ей заменяешь мать; внуши ей, что это мое дело найти ей мужа.