Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
Фаджиано быстро отступил, закрыл лицо руками и при этом споткнулся и чуть не упал. Банкир невольно поднял руку, чтобы его поддержать. Фаджиано оправился, поклонился банкиру и удалился.
Быть может, все это было делом обыкновенным, но между тем Гонтран почувствовал, как дрогнула в тот момент рука Кармен, девушка быстро подошла к г-ну Ларсанжи, на лице которого не было и тени заботы.
Это обстоятельство как будто успокоило Кармен, и она сказала Гонтрану:
— А в чем ваш второй сюрприз?
В
— Госпожа Зильд! Виконт де Монте-Кристо!
— Вот мой второй сюрприз,— ответил художник и, обратившись к банкиру, спросил:
— Что с вами? На вас лица нет! Вам дурно?
— Нет, нет,— произнес банкир. Но… так жарко здесь… и я бы хотел… пройти на балкон… вы позволите?
И, не дожидаясь ответа, он поспешно скрылся за драпировкой.
Кармен, по-видимому, равнодушно отнеслась к случайному нездоровью своего отца, так как присоединилась к кружку дам.
Гонтран поспешил навстречу своим гостям. При появлении Дженни Зильд в зале послышался одобрительный шепот.
Высокая и стройная, с тонкой талией, в черном тюлевом платье, отделанном китайскими розами, она сразу произвела на всех впечатление.
Ее черные волосы, заплетенные в косы, уложенные в виде диадемы, оттеняли матовую белизну лица, а темно-карие глаза как-то странно мерцали.
Кто была эта женщина?
На этот вопрос никто, даже сам король репортеров, не мог ответить.
На одном из благотворительных спектаклей, в котором знаменитый баритон должен был исполнить дуэт из «Северной Звезды» вместе с певицей, произошел довольно значительный скандал.
Перед началом спектакля секретарь этой дивы объявил, что она из-за «внезапной болезни» в спектакле участвовать не может.
Распорядители спектакля обратились к баритону с просьбой исполнить вместо дуэта арию Ренато из «Маскарада», но артист наотрез отказался и удалился в фойе.
Спектакль начался, но публика, собравшаяся в театре исключительно ради своих любимцев — красавца-баритона и молодой дивы, отнеслась к нему равнодушно, ожидая дивертисмента, в котором должны были появиться ее кумиры.
В фойе на кушетке полулежал баловень публики, покуривая сигару, и на все просьбы распорядителей отвечал:
— И не просите: петь один не буду!
В эту самую минуту из прилегавшей к фойе комнаты раздались звуки пианино и кто-то запел арию Маргариты из «Фауста».
Все встрепенулись.
Голос певицы был чудный, чистый и хорошо поставленный. Все умолкли, мало того — сам знаменитый баритон поднялся со своей кушетки.
Певица закончила арию такой блестящей трелью, что все пришли в восторг, а баритон вскричал:
— Превосходно! Нашей диве так не спеть!
— Кто вы такая? — спросили женщину.
— Какой талант! — восхищались все.
Молодая
Баритон поклонился и сказал:
— Может быть, вы споете партию сопрано в дуэте из «Северной Звезды»?
У пианино уже сидел помощник капельмейстера. Он заиграл ритурнель. Певица взяла несколько тактов дуэта, и баритон сказал ей:
— Довольно, сударыня, я вижу, что вы обладаете таким талантом, который и не снился нашей звезде.
Все согласились с мнением артиста.
— Угодно ли вам будет исполнить вместе со мной дуэт? — продолжал баритон.
— Я никогда не отказываюсь от участия в добром деле,— тихо ответила молодая женщина,— не откажусь и сейчас.
— В таком случае,— сказал обрадованный режиссер,— необходимо сделать анонс… С кем имею честь?
Баритон остановил его.
— Можно обойтись без анонса,— сказал он горячо.— Вашу руку, сударыня!
Баритон и певица вышли на сцену.
Увидев вместо своей любимицы незнакомую артистку, зрители изумились, но из уважения к знаменитому певцу не выразили никакого протеста.
Начался дуэт. Баритон, бывший особенно в ударе, превзошел самого себя, но незнакомка оставила его далеко позади.
Она показала себя более чем первоклассной певицей, а зал театра едва не обрушился от рукоплесканий восторженных зрителей. О колоссальном успехе певицы заговорил весь Париж. Да к тому же здесь подозревали какую-то тайну: после спектакля незнакомка исчезла, как метеор.
Репортеры забегали как угорелые, и лишь через сутки одному из них удалось напасть на ее след.
Певица жила на одной из улиц вблизи Елисейских Полей. В домовой книге она значилась под именем Дженни Зильд, приехавшей из Америки со своим управляющим или камердинером, которого звали Масленом. На основании этих сведений репортер сочинил целую историю с романтической подкладкой, и эта легенда, украшенная различными вариантами, в течение двух недель не сходила со страниц бульварных газет.
Самоубийство одного из выдающихся общественных деятелей отвлекло наконец внимание публики, которая забыла о певице. Но не забыл о ней репортер, доставивший первые сведения о незнакомке.
За два дня до бала у Гонтрана художник получил от Дженни Зильд записку, в которой она просила у него позволения приехать к нему на вечер и, по желанию гостей, исполнить несколько песен.
Де Собранн с радостью согласился и любезным письмом поблагодарил артистку.
Итак, в зал вошла Дженни Зильд, а за ней следовал виконт де Монте-Кристо. Случайно Сперо приехал одновременно с певицей, помог ей выйти из кареты и, входя в зал, был уже наполовину ее кавалером… При появлении Дженни Зильд взоры всех обратились к ней.