Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
За его спиной снова раздался лошадиный топот, очевидно, разбойник не хотел быть узнанным.
— Странное дело,— пробормотал Пьер.— Я не видел его лица, но он показался мне знакомым…
2. В лучах «Золотого солнца»
Дядюшка Шванн, хозяин гостиницы «Золотое солнце», считавшейся одной из лучших в Сант-Аме, довольно значительном местечке, лежавшем среди Вогезских гор, был в больших хлопотах. Несмотря на дурную погоду, в гостинице в это утро поселилось трое путешественников, позднее должны были приехать еще шестеро.
Рано утром Шванн забрал на кухню чуть ли не всех кур и цыплят с птичьего двора. Кухарка и ее помощницы усердно за них принялись, а хозяин между тем вышел на крыльцо.
Вдруг за его спиной раздался громкий хохот, от которого задрожали стекла в окнах гостиницы, и Шванн быстро обернулся. В ту же минуту на его плечи легли мускулистые руки и кто-то звонко его поцеловал.
— Это что такое? — проворчал хозяин, тщетно стараясь освободиться из объятий.— Черт меня побери, да это же мой старый приятель — Медное Жерло — сжал меня в своих железных тисках! — выкрикнул он наконец со смехом.
Ответом ему был новый хохот гостя-великана, семи футов росту, который сказал:
— Точно так, дядюшка Шванн,— Медное Жерло собственной персоной!
Хозяин дружески приветствовал своего гостя и тотчас же послал служанку в погреб за бутылкой вина.
— Садитесь, любезный Жирдель,— предложил Шванн и наполнил стаканы.
Великан весело улыбнулся и чокнулся с хозяином. Внешность его невольно бросалась в глаза. Горбатый нос, большой рот, белые блестящие зубы, густые белокурые волосы и широкие мускулистые плечи. Все выдавало в нем громадную силу. Костюм его состоял из желтого жилета с пуговицами величиной с тарелку, темно-коричневого сюртука, богато вышитого серебром, черных бархатных панталон и башмаков с огромными пряжками.
— Позвольте мне еще раз обнять вас, дядюшка Шванн,— сказал гигант, поднимаясь с места.
— Только не задушите меня…
— Вы рады нашему свиданию?
— Конечно. Как же вы поживаете?
— Помаленьку. Грудь моя все так же еще крепка, как любая наковальня,— ответил великан и хлопнул себя по груди.
— А дела как?
— Тоже шли недурно, жаловаться не могу.
— Где же ваша труппа?
— Идет сюда. Фура тянется, как черепаха. Да моим старым клячам меня, пожалуй, и не увезти. Вот я и пришел в авангарде, пешком.
— А ваша жена? — спросил с небольшим колебанием хозяин.
Колосс прищурил глаза и промолчал. Шванн посмотрел на кончики своих башмаков и затем продолжал:
— Дело плохо, значит?
— Не будем лучше говорить об этом,— отрывисто ответил великан.
— Так я и знал. О, эти женщины — все на один покрой…
— Вы ошибаетесь, милейший — покойница моя была образцовой женой и матерью.
— А как вы ладите с вашей второй женой?
— Не слишком-то хорошо. Ролла ненавидит мою Перепелочку.
Хозяин кивнул головой.
— Когда вы мне объявили, Жирдель, что женитесь на вашей «Королеве пушки», то я, право, испугался: у этой женщины такой нехороший взгляд! Может быть, она дурно обращается с Перепелочкой?
— Избави Бог,— сказал гигант, стиснув зубы,— она не смеет тронуть ее пальцем, а не то я…
— Успокойтесь, милейший. Скажите, Бобишель все еще у вас в труппе?
— Да.
— А Робекаль?
— К несчастью, тоже. Впрочем, не сегодня-завтра я прогоню его.
— Туда ему и дорога! А мальчуган?
— Мальчуган? Хорош малютка — чуть не шести футов ростом!
— Скажите на милость, как он скоро вырос! И все такой же способный?
— Любезный друг,— серьезно ответил гигант,— мой Фанфаро не человек, а сокровище. Он сделан из другой глины, чем мы, грешные. Не возражайте, я знаю, что говорю. Я силен: у меня руки, как бревна, и пальцы, как когти. Самые опасные упражнения для меня ничего не стоят, а Фанфаро имеет нежное телосложение. Суставы и щиколотки, как у девушки, кожа подобна бархату, а силы у него больше, чем у меня. Он одолеет двух таких силачей, как я. И вместе с тем этот юноша кроток, умен и обладает золотым сердцем.
— Вы любите его по-прежнему? — с довольной улыбкой спросил хозяин.
— Гораздо больше, я…
Великан остановился на полуслове, в эту минуту во двор гостиницы въезжала фура, принадлежавшая Цезарю Жирделю.
Она помещалась на четырех высоких колесах, ее пестрые занавеси были отдернуты, и ковчег этот был битком набит разным тряпьем, железными шестами, гирями, обручами…
Лошадьми управлял человек в костюме соломенно-желтого цвета, в котором каждый легко мог узнать клоуна, на его голове красовался длинный остроконечный колпак с погремушками, в правой руке он держал бич, а в левой — трубу, из которой извлекал раздирающий душу и сердце звук.
У него было худощавое лицо, длинный тонкий нос и маленькие хитрые глаза.
За Бобишелем (так звали клоуна) на сундуке сидела прелестная Перепелочка, дочь великана. У нее было розовое личико, темно-синие задумчивые глаза, длинные черные ресницы и желто-золотистые локоны. Одним словом, она была очень хорошенькой девушкой. Въезжая во двор, Перепелочка громко смеялась и весело болтала с Бобишелем.
В глубине фуры, утопая в сваленных перинах и подушках, лежала женщина необыкновенной толщины. Ей было лет сорок пять, лицо ее точно вышло из-под топора… Двойной подбородок был надут, как у индюка, а глаза почти совсем заплыли жиром. Широкая грудь и толстые красные руки, более похожие на медвежьи лапы, производили отталкивающее впечатление. Спутанные жесткие волосы грязно-желтого цвета висели космами, а ее шерстяное платье лоснилось от пятен.
Эта безобразная туша была Ролла, прозванная «Королевой пушки», жена Жирделя… Когда-то она являлась главной приманкой цирка, но теперь вызывала лишь отвращение — весьма понятно, что великан не мог чувствовать к ней особой симпатии.
Рядом с фурой шел Робекаль. При небольшом росте он имел отменно развитую мускулатуру. Его длинное лицо, умные, но откровенно злые глаза, тонкие длинные руки, красновато-рыжие волосы и какая-то кошачья гибкость всех его членов производили странное впечатление. Робекаль насмешливо улыбался и перешептывался с Роллой.