Сын Льва
Шрифт:
— Сейчас посмотрим, — Каста окунула камень Айвари в кувшин, сделала глоток. — Конечно, пара бокалов выдержанного шериба освежили бы меня лучше. Но и эта водичка очень даже ничего.
— Клянусь Цвиром! — Вислав выхватил у девушки кувшин, припал к расколотому горлышку. Напившись, взглянул на Касту безумными глазами. — Пресная! Чтоб мне сгореть в адском чреве, пресная!
— Ну вот, видишь. Похоже, ты поторопился нас хоронить.
— Эй, Леодан! — крикнул Вислав. — Зачерпни-ка еще воды.
Каста с усмешкой наблюдала, как ее «экипаж» жадно утоляет жажду — морской водой, по необъяснимому для всех чуду ставшей пресной. И все изумленно смотрели на Касту.
— Да ты просто заправский маг, женщина, — Вислав просто поедал ее глазами. — Прокляни
— Я сама так думала. Теперь не помешает подумать о еде.
— Точно. У тебя есть идеи?
— Они должны быть у тебя. Ты мужчина. Добывать пищу твоя задача. А я пойду умоюсь, — тут Каста засмеялась: ее очень забавлял огорошенный вид Вислава и остальных ее спутников. — Задача женщины — быть ухоженной и опрятной в любой ситуации.
Вислав в конце концов сумел соорудить примитивную рыболовную снасть из кусков пеньки и очень кстати обнаруженного медного гвоздя, который и вытащил из обшивки судна. На наживку пошла пойманная одним из каторжников крыса. Лезвием Самбара Вислав разрезал крысу на кусочки, заставив Леодана несколько раз испытать острые приступы тошноты. Боги и на этот раз были к ним благосклонны: после нескольких неудач, когда схватившая наживку рыба срывалась с крючка, Вислав сумел поймать странную рыбину, плоскую, с длинным хвостом и огромной пастью.
— И это можно есть? — спросил Леодан, брезгливо глядя на бьющуюся на палубе рыбу.
— Это скат. Не самая плохая рыба, если хочешь знать.
— Но мы же не можем съесть ее сырой!
— О, малыш, вот это как раз не проблема! В трюме полным-полно деревяшек, тащи-ка их сюда.
Леодан почти с трепетом наблюдал, как Вислав, уложив обломки досок и щепки в одну из жаровен на баке, развел огонь. Развел без огнива и кремня, будто из воздуха вызвав язык пламени.
— Боги, как ты это сделал? — воскликнул юноша.
— Всего лишь простое заклинание Вызова Огня. Сущий пустяк.
— Мне воистину повезло, что ты оказался рядом со мной в такую минуту! — сказал Леодан, и глаза его увлажнились.
— Везение везением, а есть хочется.
— Ну вот, мужчина выполнил свою работу! — раздался за спиной Вислава голос Касты.
Селтонка была в отличном расположении духа. Пока мужчины ловили рыбу, она при помощи камня Айвари свела еще несколько шрамов у себя на животе, руках и груди, а потом вздремнула, прикорнув на полу капитанской каюты. Теперь она чувствовала себя бодрой и полной сил. Только ужасно голодной.
— Эту рыбу можно есть? — спросила она, глядя на затихшего ската. — Выглядит она на редкость мерзко.
— Все равно ничего другого у нас нет, — заметил Вислав. — А эту рыбу есть можно. Я слышал, мясо у нее вкусное.
— А огонь откуда? — Каста заметила пламя в жаровне.
— Это Вислав развел, — вставил Леодан.
— Так ты мастер на все руки? — Каста с интересом посмотрела на вора. — И в какой стране родятся такие вот мастера?
— В очень далекой. Что-нибудь слышала о Рэше?
— Ничего.
— Рэш — это моя страна. Он далеко на севере, в краю снегов и дремучих лесов.
— А как ты оказался в Дарнате?
— Долго рассказывать. Скажем так — у меня была бурная жизнь. Пришлось много побродить по свету. Но я рад этому. Не люблю сидеть на одном месте дольше месяца.
— Понятно. Воровское счастье зовет, верно?
— Я ведь не всегда был вором, — сказал Вислав, снимая со ската кожу лезвием Самбара. — Я был послушником в монастыре. Потом студентом. Потом солдатом. Потом бардом. И ты знаешь, у меня получалось слагать стихи и песни. Правда, я всегда стеснялся собственных сочинений.
— Вот как? — Каста хмыкнула: этот странный человек вызывал у нее все больший и больший интерес. — И ты можешь спеть мне какую-нибудь свою песню?
— У меня нет ни цитры, ни лютни.
— Спой просто так, без цитры и без лютни. Хочу послушать.
— Ну, если дама просит… — Вислав на пару мгновений задумался, потом запел:
Любил я девчонку с глазами как звезды — ой-о! На ложе свое забрать захотел я ее. Сказал мне отец: «Послушай, малец, Подам я хороший совет: Жениться тебе рановато еще - Тебе же всего десять лет!» Любил я девицу с глазами как звезды — ой-о! На ложе свое забрать захотел я ее. Но молвил отец: «Послушай, юнец, Других, что ли, радостей нет? Жениться тебе рановато пока - Тебе же всего двадцать лет». Я женщину встретил с глазами как звезды — ой-о! На ложе свое забрать захотел я ее. Сердился отец: «Послушай, глупец, Ты с ней наживешь себе бед. С женитьбой ты можешь еще подождать - Тебе же всего сорок лет». Старушка-соседка мне строила глазки — ой-о! На ложе свое забрать захотел я ее. Отец с того света явился и молвил: «Мой сын! Ты прожил один всю жизнь до седин, И что-то менять смысла больше уж нет, Когда тебе семьдесят лет!»— У тебя неплохой голос, — сказала Каста, едва Вислав закончил петь. — Но песня дурацкая. Ты правильно сделал, что перестал сочинять.
— Что, так плохо? — спросил Вислав с хитрой миной.
— Отвратительно. Вообще, ненавижу поэтов.
— Это с чего бы? Насколько я знаю, в Дарнате много виршеплетов прославляли твою северную красоту и твои подвиги на арене.
— Все они болтуны и фантазеры. Зачем писать о ратных подвигах, если ничего в них не смыслишь?
— Не смыслишь?
— Конечно. Поэты слагают стихи о великих богатырях. И врут нагло и без меры. — Каста помолчала, припомнила нужную строчку. — Вот, например: «Взял Гезион свой лук, послал стрелу, как гром, на тысячу шагов, пробив и щит и латы». Где это видано, чтобы из лука стреляли на тысячу шагов? Самое большее, на шестьсот шагов, и то попасть с такой дистанции в цель сможет только великий лучник из самолучшего лука. А из обычного и за триста шагов не попасть. Да еще и латы и щит пробить — смех. Посмотрела бы я на этого поэтишку на стрельбище! Он бы из лука за пятьдесят шагов в корову не попал. А все туда же, воспевает… А бой на мечах? Послушаешь всех этих сочинителей, в каждой второй балладе мечом рубят — только клочья летят. А мечом не рубят, а режут или колют, вот так, — Каста сделала несколько показательных движений, действуя воображаемым мечом. — Меч — тот же большой нож. Рубят топором. Меч оружие дорогое, клинок надо беречь. Начнешь лупцевать им как палкой, в момент исщербишь все лезвие.