Сын Льва
Шрифт:
— Золотые слова, господин мой. И чтобы совсем рассеять вашу печаль, расскажу вам то, что слышал во дворце. Светлейший шофет подписал указ о постройке еще двадцати боевых кораблей. Подрядчиком будете вы. И еще, — с улыбкой продолжил Самедьяр, — вас и прекрасную Шеммер-Та-Нат включили в списки приглашенных на торжества в порту, в день Праздника Моря. Шофет сам утверждал эти списки.
— Твои слова звучат божественной музыкой, друг мой, — Узмай не сдержался, обнял молодого человека и тут же залпом осушил чашу вина. — Не будем больше думать о злосчастном рабе. Теперь я вижу, что не напрасно принес эту жертву. Боги любят жертвующих. Тем более все, что я совершаю, я делаю для блага моей
Шофет Рас-Наван был доволен. Во всяком случае придворные протоколисты, в обязанности которых входило документировать любое событие с участием Сына Солнца, несколько раз вписали в свои таблички, что «со светлого лица Солнца из Дома Солнца весь этот день не сходила лучезарная улыбка». Однако что вызывало эту улыбку — зрелища и игры, устроенные на набережной жрецами Игерабала, богатые дары, которые преподнесли шофету купеческие гильдии, или возможность видеть недалеко от себя некую синеглазую красавицу, — никто не мог сказать определенно. Шеммер-Та-Нат, сидевшая рядом с отцом в почетном гостевом ряду, сначала считала, сколько раз посмотрел на нее молодой шофет, потом сбилась со счета. Она не хотела идти на этот праздник, но отец настоял.
— Потом будешь оплакивать своего Леодана, — сказал ей Узмай. — Нам оказана такая честь, а ты кобенишься! Ты идешь на праздник, такова моя воля.
Подчиниться отцу — долг дочери, и Шеммер-Та-Нат не стала спорить, хотя на душе у нее кошки скребли. Правда, на набережной она на какое-то время забыла о Леодане. Атмосфера праздника рассеяла тоску и захватила девушку. Ее окружали пышно одетые придворные, важные мужчины и красивые женщины, увешанные драгоценностями, будто ритуальные статуи в храме Куа. Не один шофет поглядывал на Шеммер-Та-Нат: многие мужчины по достоинству оценили красоту дебютантки. В другой раз это сильно польстило бы девушке, но сейчас ей почему-то не хотелось флиртовать. И она просто следила за тем, что происходило на набережной, тем более, что представление было действительно интересным.
Вначале по набережной прошли актеры, наряженные богами, демонами и героями, показывая сцены из Книги Небесных Вод — священной книги культа Игерабала. Далее настал черед парада судов: двенадцать богато украшенных боевых галер полным ходом прошли мимо набережной под рукоплескания гостей шофета и восторженный рев черни, усыпавшей причалы. Следом был показан самый настоящий морской бой с захватом «вражеского» судна. После этого по набережной, под грохот барабанов и свист флейт, промаршировали сотни Священного Легиона. Рослые статные воины в ярко блестевших под лучами солнца чешуйчатых позолоченных панцирях и шлемах с белыми и красными плюмажами, с большими квадратными щитами и длинными копьями. Последнюю сотню вел Самедьяр, и Шеммер-Та-Нат видела, что молодой воин смотрит только на нее.
Время близилось к вечеру, когда на набережной вновь появились воины, на этот раз в легких кожаных доспехах корпуса Морских Львов. Они сопровождали корабельную катапульту, которую тащили на полозьях шесть украшенных цветами и лентами белых быков — священных животных Игерабала. Притихшие зрители наблюдали, как солдаты установили катапульту на набережной, развернув ее к бухте. А потом многие увидели, что в нескольких ста саженях от берега на воде покачивается приземистая бирема с черными бортами и нарисованными на носу судна знаками Огненного Глаза — недавно захваченный в бою корабль сабейских пиратов.
— Граждане Дарната! — Владыка Ашран, верховный жрец Шат-Цебу, поднялся со своего места и обратился к гостям: — Ныне, чтобы прославить величие Игерабала в день Праздника Моря, мы, жрецы великого Шат-Цебу, хотим показать вам нечто необычайное. Смотрите и дивитесь мощи даров, которые боги иногда делают смертным!
Двое солдат осторожно поднесли к катапульте большую плетеную корзину, наполненную, как показалось зрителям, большими мячами из серого войлока. Третий солдат по знаку офицера, командовавшего расчетом, осторожно поднял один из шаров и заложил в чашку катапульты. Бэмммм — катапульта с лязгом и грохотом выбросила странный снаряд в сторону сабейской биремы. Несколько мгновений все напряженно сматривались в ту сторону, куда полетел шар, и многим подумалось, что расчет опростоволосился, промахнувшись мимо мишени, но тут в сгущающихся сумерках полыхнула оранжевая вспышка, и сабейский корабль буквально окутался ржавым дымным пламенем. Под вопли восторга и рукоплескания расчет катапульты послал в цель второй снаряд. Беснующееся пламя в минуты охватило всю бирему, и горящий корабль начал медленно заваливаться на бок.
— Великие боги! — воскликнул Рас-Наван, глядя на тонущий корабль. — Это и есть твой сюрприз, дядя?
— Восхитительно, да? — Ашран буквально излучал самодовольство. — Видишь, как маги Шат-Цебу стремятся укрепить твое величие, дорогой племянник?
— Что это такое?
— Волшебный эликсир. Огненное желе. Я подумал, тебе стоит посмотреть на его действие.
— Невероятно! Тебе удалось меня поразить в самое сердце, дядя.
— Действительно, необычное зрелище, — сказал, кривя рот, верховный жрец Игерабала Ваахрад. — Но ради чего почтенные жрецы Шат-Цебу решили его показать?
— А ты не понял, почтеннейший мастер Ваахрад? — Ашран показал на почти скрывшуюся под водой сабейскую бирему. — Теперь мы сможем раз и навсегда покончить с сабейскими пиратами. Наши боевые корабли и это чудесное оружие очистят от сабейской скверны гладь океана к радости наших богов — Шат-Цебу и Игерабала.
— Моя дядя прав, — с блеском в глазах сказал шофет. — Теперь я не сомневаюсь, что нам давно пора осуществить великие планы моего покойного отца.
— Фокусники! — ворчал Ваахрад, когда представление закончилось, и гостей шофета пригласили следовать к пиршественным столам в дворцовых садах. — И этим они хотят поставить сабеев на колени?
— В тебе говорит ревность и зависть, владыка, — заметила верховная жрица Куа, высокая черноглазая женщина в тяжелых златотканых одеждах. — Это действительно грозное оружие. Вот только как владыка Ашран заполучил его? Нет ли в этом чернокнижия?
— Не это важно — вздохнул Ваахрад. — Шофет и раньше Ашрану в рот заглядывал, а теперь уж точно не миновать войны.
— Тебя это печалит?
— Это возвысит еще больше жрецов Шат-Цебу и бога войны Гештана. И они снова будут получать от Дома Солнца самые жирные куски и смотреть на нас сверху вниз. Разве это может не огорчать меня, верховного жреца Игерабала? Ты слышала, Ашран назвал имя Шат-Цебу перед именем Игерабала — это о чем-то, да говорит!
— Не будем думать о плохом, — жрица Куа игриво взяла под руку опечаленного Ваахрада. — Нас ждет угощение в садах шофета, а потом мы сможем обсудить, как возвеличить наших богов.
— Союзники? — Ваахрад посмотрел на жрицу.
— Любовь и море подходят друг другу лучше, чем любовь и война, — засмеялась жрица.
Шеммер-Та-Нат не видела, как слуги унесли с пира ее вдребадан пьяного и счастливого отца. Теперь она была дочерью самого Сына Моря, и самые знатные вельможи говорили с ней с почтением в голосе. Зато она заметила, в каком раздражении покинула пир царица Куати — это случилось после того, как шофет в третий раз прислал Шеммер-Та-Нат сладости со своего стола.