Сын Льва
Шрифт:
— Война всегда начинается не вовремя, — заметил другой. — Трудно было найти место спокойнее и благополучнее, чем Фанара. Теперь чертовы дарнаты перевернули тут все вверх дном.
— Тсс! — зашипел первый, косясь на Вислава.
— Уверяю, я не шпион, — усмехнулся Вислав. — Мне вовсе неинтересно, что происходит в городе. Я хотел услышать о премьере.
— Нет, пьеса была отличная, говорю без дураков, — ответил словоохотливый студент. — Залман и раньше писал неплохие мистерии, но тут превзошел сам себя. Зрители плакали, сам видел. А уж в конце какой-то пьяный сабей так расчувствовался, что выскочил на сцену и стал уговаривать героиню не убивать себя! Видели бы вы это, господин поэт. Я чуть не задохнулся от смеха, когда на все это глядел.
— Интересно, — усмехнулся Вислав. — Неужто так хороши были актеры?
— Театр Залмана один из лучших, в которых я бывал, — молодой человек отхлебнул пива. — А в этот раз актеры вообще были в ударе. Особенно новенький лицедей, сыгравший главную женскую роль. Никогда бы не поверил, что мужчина может так точно передавать женскую пластику и женские эмоции.
— Вы, как я погляжу, истинные ценители, — сказал Вислав. — Позволите с вами выпить?
Пиво в таверне оказалось неожиданно дорогим, водянистым и сильно горчило, однако Вислав не был особенно привередлив. А еще его мучила жажда.
— Интересно, — сказал он, осушив свою кружку. — Мне может понадобиться хороший актер. Как зовут этого чудо-лицедея?
— Леодан. Только вряд ли Залман разрешит ему работать с тобой, приятель. Да и народу в Фанаре теперь будет не до развлечений.
— Понимаю, — Вислав подозвал официантку, велел подать еще пива. — Попробую поговорить с Залманом. Где мне его найти?
— Он живет в Приморском Квартале, рядом с казармами гражданской гвардии. Только пустая это все затея: говорю же тебе, Залман не из тех, кто позволяет кататься на его лошадке. Разве только тебе удастся его уговорить… — словоохотливый студент выразительно потер большой и указательный пальцы.
— Понятно. А что если поговорить с этим Леоданом самому?
— Можно и так. Хотя лучше с Залманом.
— Спасибо за приятную беседу.
— «Ого, мой юный друг, кажется, стал знаменитостью, если, конечно, это он! — подумал Вислав, отходя от стола. — На это ему понадобилось всего две недели. В этом нет ничего удивительного: парень красив и может расположить к себе любого человека. Выходит, он еще и талантище. С одной стороны, это упрощает мне жизнь. Новая страсть часто заставляет забыть старую — так, кажется, говорят? Может, слава и поклонение толпы заставят его забыть о старом Виславе. А вот с другой стороны, Каста велела доставить парня на корабль. Он ведь теперь закапризничать может. И этот Залман, не ровен час, заартачится. А кто сказал, что я обязан с ним говорить? Отправлюсь прямиком к мальчишке. Не думаю, что он откажется уйти из воюющего города».
— Погуляем, милый?
Вислав вздрогнул. Девушка, заговорившая с ним, возникла будто из-под земли.
— Погуляем? — переспросил он, потом вздохнул. — Ах, ты об этом…
В таверне было темно, но не настолько, чтобы Вислав не смог разглядеть девушку. Типичная профессионалка, подыскивающая клиентов среди посетителей таверны. Распущенные темные волосы, перехваченные на лбу широкой цветной лентой, яркий грим, короткая лиловая туника с глубоким вырезом на очень соблазнительной груди, броские украшения. Большие серые глаза, ладная фигурка, чудные ножки. Очень мила и свежа. Странно, что она до сих пор не нашла себе клиента.
— У меня нет денег, — ответил Вислав.
— Всего пятьдесят ардженов, дорогой. Пятьдесят ардженов — и целая ночь волшебных удовольствий.
— Всего пятьдесят ардженов? — Вислав вздохнул: теперь понятно, почему красотка еще никого не подцепила. — Ты шутишь, женщина. Пятьдесят ардженов — это восемь золотых дарнатских саккаров, целое состояние. За пятьдесят ардженов меня залюбят до райских кущ в любом борделе.
— А ты прижимистый парень, — девушка улыбнулась, склонила голову, разглядывая Вислава. — По-твоему, я не стою этих денег? Ладно, не хочешь платить, давай просто так пообщаемся.
— Какой неожиданный поворот! То ты заламываешь за свои прелести непомерную цену, то соглашаешься переспать со мной даром. Странно. Я лучше воздержусь. Здесь полно мужчин. Выбери другого.
— Другие мне не нужны. Они пьяные, потные, вонючие и грубые мужланы. Или чопорные богатые старики, давно позабывшие, как пахнет женская кожа. Ты не такой, как они. Ты лучше их. Я всегда выбираю лучшее из того, что есть.
— Немного же ты заработаешь, милая, если будешь такой разборчивой, — ответил Вислав, польщенный словами девушки. — И если будешь заламывать такие цены. Не уверен, что кто-нибудь из сидящих здесь мужчин согласится тебе столько заплатить — даже при условии, что он последний раз спал с женщиной десять лет назад.
— Тебя это беспокоит?
— Конечно же, нет.
— Наверное, ты боишься меня? — Девушка улыбнулась еще шире. Зубы у нее были ровные и белые, что делало улыбку прелестной. — Не бойся, я здорова.
— Нет, дорогуша, просто я не общаюсь с женщинами, которые предлагают себя сами. Я предпочитаю женщин, которых надо завоевывать.
— Ну, так завоюй меня. Уверяю, радость победы будет велика.
— Ты самоуверенная девочка.
— Меня зовут Анник. А ты ведь не дориец?
— Нет. Я приезжий. Издалека.
— Я уже поняла это по твоему акценту. Не боишься приезжать в Оргеллу в такое время?
— Времена не выбирают. Беды случаются постоянно, то война, то голод, то чума. К тому же я приехал к своему знакомому, а он довольно богатый человек.
— Ты не купец. На купца ты не похож.
— Истинно так, милочка. Я бедный поэт, у которого уж никак не сыщется лишних восемь золотых даже для такой куколки, как ты.
— Я же сказала, мне не нужны деньги. Просто мне хотелось провести этот вечер с тобой.
— Я тебе очень признателен. Только тебе-то какая от этого корысть?
— Никакой. Всего лишь радость знакомства с хорошим человеком. Надоели свиньи. Пойдем со мной?
— Ну, если ты этого так хочешь…
— А ты, можно подумать, не хочешь, — фыркнула Анник. — Смотришь на меня, как голодный на жаркое.
— Ну хорошо, твоя взяла. Ты мне действительно понравилась. Непонятно только, что такая красавица делает в этом гадюшнике.
— Ждет тебя, — Анник взяла Вислава за руку, повела к выходу. Рэшиец был сильно удивлен происходящим, но не стал ничего говорить. Может быть, эта странная девушка сама ему все объяснит, когда придет время. А не объяснит, ничего страшного: глупо отказываться от того, что само идет ему в руки. В конце концов, у него уже почти полгода не было женщины…