Сын маминои? подруги
Шрифт:
Официантка ушла. Ну что же, можно приступать к разговору, чтобы не терять времени.
— Неожиданная встреча, верно? — первым все же начал Захар.
Ульяна внутренне подобралась. Будем считать, что у нее вторая часть собеседования. И сейчас за ней наблюдает незримый Самсонов. Это тест на умение держать лицо, выдержку и самоконтроль. Удачи, Ульяна Романовна.
— Не то слово, какая неожиданная, — ровно отозвалась Уля. Неосознанно снова сцепила пальцы в замок. — Я была уверена, что больше никогда тебя не увижу.
— Почему? — как-то резко и быстро спросил Захар.
Ульяна
— Обстоятельства нашей последней встречи дали все основания для такого заключения.
— Вы, юристы, все говорите так, что с первого раза понять невозможно, — буркнул Захар.
Как мило! Мы еще и претензии предъявляем?!
— Захар, ты ничем не дал понять, что заинтересован в продолжении знакомства. Я поступила так же.
Он смотрел на нее теперь откровенно хмуро.
— А еще чуть проще?
— Ты не взял мой номер телефона. Это первое, что приходит в голову, когда ты хочешь продолжать общение с человеком, с которым расстаешься физически.
Захар некоторое время молча смотрел на нее. А потом вытащил из кармана смартфон, разблокировал экран и через пару мгновений вслух зачитал ее номер телефон.
— Я взял твой номер у Настасьи Капитоновны.
— Или только что у Ирины Вячеславовны.
Захар нахмурился, Уля под столом сжала руки в кулаки. Нет, нельзя подвести Юрия Валентиновича, если она хочет с ним работать! Даже Захар не заставит ее отступиться от этой должности. Хотя такая мысль у нее мелькнула — в первом, паническом облаке мыслей. Как работать в одном коллективе с человеком, который… который тебя голой видел. И не только видел!
— Уль, я допускаю, что был неправ. Но…
— Захар, извини, что перебиваю, но позволь мне еще кое-что сказать?
— Конечно, — он смотрел на нее по-прежнему настороженно, но взгляд все же смягчился.
— Можно быть с тобой откровенной?
— Не только можно, но и нужно.
Этот ответ прозвучал вполне в духе Захара. Ульяна вдруг отчетливо поняла, что честность — это то качество, которое у Захара, как говорится, не отнять. Он за правду. Ну вот и прекрасно.
Правда — это то, во что ты веришь. В то, что Ульяна собиралась сказать, она верила. Север гордый. И точка.
— Я очень хочу работать в агрохолдинге «Балашовский». Я очень хочу работать заместителем Самсонова. Я приложила немало усилий для получения этой должности.
— Уль, я нисколько не против этого и даже…
— И поэтому будет лучше, если мы с тобой забудем обо всем, что между нами было до сегодняшнего дня.
— Что?! — как-то нелепо переспросил Захар.
— Мы с тобой сегодня впервые встретились и познакомились, как будущие коллеги, работающие в одной организации. Если нам надо будет контактировать по служебным делам — мы будем это делать: вежливо и корректно. А о том, что было на этот Новый год — мы забудем.
— Почему?!
— А зачем?
Захар несколько секунд пристально сверлил ее взглядом. А потом покачал головой.
— У меня такое ощущение, что я чего-то не понимаю.
— Я попробую объяснить, — Ульяна снова сцепила пальцы — в этот раз на коленях
Он снова смотрел на нее пристально и с совершенно нераспознаваемым выражением на лице.
А потом резко кивнул.
— Хорошо. Договорились.
В этот момент им принесли заказ, а Захар встал.
— Запишите на мой счет, — кивнул он официантке. А потом обернулся к Уле. — Извини, я спешу. Мне сегодня еще в лабораторию надо. Приятного кофепития, — он махнул рукой в сторону чашек, развернулся, снял дубленку с вешалки, накинул на плечи и быстро пошел к выходу из заведения.
В котором и в самом деле готовили очень приличный кофе.
Уля выпила обе чашки. «За что уплачено, должно быть съедено» — это фраза из арсенала Настасьи Капитоновны. И, допив кофе, Уля с абсолютно ровной спиной тоже вышла из кофейни.
Ей еще предстояло решить очень важный вопрос — торт, вино или водки? Или все сразу?
Но, учитывая, что завтра у нее первый рабочий день на новом месте, Ульяна ограничилась чаем с алтайским бальзамом. И пироженкой. И даже не заплакала.
Ай, молодец. На, съешь еще одну пироженку.
— Он ушел, — услышал Захар сиплый шепот.
— Слава богу! — так же шепотом отозвались в ответ.
— Я не ушел! — громко произнес он, выходя из-за угла. Две молоденькие девчонки-лаборантки пискнули и замерли. — Но уже ухожу. Андрею Александровичу напомните, что я жду данные как можно скорее.
— Напомним! — хором пискнули девушки.
— Тогда до свидания.
— До свидания, Захар Николаевич!
Он был уверен, что про себя они добавили: «Будьте вы прокляты!».
Захар считал себя лояльным руководителем. Нет, если положить руку на сердце — он и руководителем-то себя не считал.
По крайней мере, никакого специального образования по части эффективного менеджмента или чего-то там такого, что для этой работы требуется, у Захара не было. В Академии имени Тимирязева его учили совсем другим вещам. И, если честно, о работе в «Балашовском» Захар никогда не мечтал. Более того, он тогда, после окончания академии, искренне полагал, что чем дальше он уедет от Москвы и Миланы Балашовой — тем для него будет лучше.
Но эти его планы решительно не разделяла мать. И это был, наверное, последний раз, когда Захар поддался на ее манипуляции — по-крупному поддался, в мелочах он вообще давно привык не спорить. Мать, воспользовавшись давними семейными связями, попросила Бориса Петровича Балашова, владельца агрохолдинга «Балашовский», взять Захара на работу. Захар для себя тогда решил, что потрется там полгодика, может, чему полезному научится — все же «Балашовский» — аграрный гигант, там и технологии, и масштаб, и вообще, все, что только можно.