Сын маминои? подруги

Волкова Дарья

После этих слов Ульяна поняла окончательно, что никакого интима ей больше сегодня не надо. Голова была занята совершенно другим. И выключить ее никак не получалось. Уля резко вывернулась, обняла Захара и уткнулась носом ему в грудь.

— Просто обними меня.

Он вздохнул — так, что грудь перед носом Ули поднялась и опала. А потом обнял ее во всю длину своих рук, прижал к себе плотно.

— Эх, Улька, Улька…

Она так и не поняла, что прозвучало в этих словах. Ей показалось, что какое-то сожаление пополам… пополам с чем-то еще. С восхищением? Она повернула голову и прижалась щекой к груди

Захара. Давай так просто полежим и помолчим, а?

Захар услышал ее мысленную просьбу. Больше не сказал ни слова, просто обнимал крепко. Так они и лежали, молча и обнявшись, пока внутренняя Улина буря не улеглась.

***

— Я уезжаю в понедельник.

— Куда?

— Работать. Сначала в Краснодар, потом в Ростов, потом на Алтай. Начинаем посевную.

Ульяна смотрела в спину Захара. Они решили все же позавтракать — чай с печеньками — это не совсем то. И сейчас Захар готовил омлет. А Ульяна сидела и на это смотрела. И обдумывала услышанное. За то время, которое она работала в «Балашовском», Ульяна так и не разобралась толком, как именно работает Захар. Ну неужели же он сам… Тут ей вспомнились те его слова, сказанные в деревне — про трактор. Теперь Ульяна понимала, что это правда. И что на тракторе он точно умеет. Но ведь его работа — в другом.

— А расскажи мне, что ты там будешь делать? — выпалила Ульяна. Ей это и в самом деле было ужасно интересно.

— Расскажу, — Захар принялся раскладывать омлет по тарелкам. — А ты пока подумай над тем, как мы проведем выходные.

— Что?

— Ну, чего ты хочешь? — Захар протянул ей вилку. — Кино, театр, посидеть где-нибудь и вкусно поесть? Еще какие-то пожелания?

Уля не смогла сдержать улыбки. Предложение Захара ей очень нравилось. А в голову пришла вдруг неожиданная идея. Ульяна, на самом деле, сама давно хотела попробовать, но как-то компании подходящей не находилось, а тут…

— Давай съездим куда-нибудь покататься на лошадях?

Захар даже на пару секунд замер с вилкой у рта.

— Отличная идея. Ты умеешь?

— Нет. Но мне же дадут какую-нибудь самую смирную лошадку и поводят по кругу?

— Конечно, — Захар улыбнулся. — Можем Марат позвать. Он с удовольствием прокатится верхом. Милана вряд ли составит нам компанию. А вот Рус — с удовольствием.

— Рус — это кто?

— Рустам, сын Марата от первого брата.

Ого. Оказывается, у сурового начбеза уже не первый брак. И есть ребенок от другой женщины. Ульяна почему-то не думала о таком варианте, хотя он неудивителен. Ватаев — мужчина зрелый и старше Миланы Балашовой лет на десять. Вполне логично, что у него была какая-то жизнь до нее.

— Ну что — я звоню Марату?

Уля вздохнула.

— Знаешь, наверное, не надо.

— Ты передумала?

— Нет. Давай… давай только мы вдвоем, хорошо?

— Хорошо, — Захар довольно улыбнулся. Но Ульяна еще не все сказала.

— Захар, а давай… — Уля возила омлет вилкой по тарелке. — Давай, мы не будем… Ну, не будем афишировать наши отношения? По крайней мере, на работе?

Захар со вздохом отложил вилку. Подпер рукой щеку.

— И какие у тебя есть аргументы?

У нее были аргументы. Вот, предположим, у них, и самом деле, закрутится роман на виду у всего офиса. Пройдет месяц, два, три.

Неважно,

сколько. А потом наступит момент, когда ЭТО прекратится. Сейчас думать об этом не хотелось. Но исключать этого нельзя. И Уля понимала, что после этого ей надо будет уходить из «Балашовского», потому что сплетни и шепот за спиной она не выдержит — Ульяна это точно знала.

— Внутренними правилами запрещены служебные романы.

— Да ладно? — Захар виртуозно выгнул бровь.

— Это прописано в документах.

— Кто их читает?

— Я.

— Уль, это смешно. Вон, Милана и Марат — классический служебный роман.

«У нас он закончится так же?» — так и хотелось спросить. Но Ульяна сдержалась. Она протянула руку и коснулась пальцев Захара.

— Просто дай мне немного времени… привыкнуть.

Он вздохнул, взял ее руку, притянул к губам и поцеловал.

— Благодаря тебе я вынужден в своем солидном возрасте вести иллюзорный образ жизни и что-то скрывать.

— Не ворчи, — Ульяна погладила его по щеке. — Давай доедать и собираться!

***

Это были прекрасные выходные. Захар завез Ульяну домой, чтобы она переоделась. И, пока она это делала, позвонил в конный клуб и договорился о занятии.

Там Улю больше всего поразили две вещи: шлем для верховой езды и то, какие же лошади большие! До этого Ульяна видела этих животных только в кино или на картинках. Ей выделили самую смирную кобылу по кличке Люся, с которой Ульяна быстро подружилась с помощью морковки. Два круга по территории конного клуба стали для Ули самым настоящим приключением и испытанием, хотя Люся шла смирным шагом, ведомая юной сотрудницей конного клуба.

А потом, закончив свои конные упражнения, Ульяна пила чай из термоса, который захватил из дома Захар, и смотрела, как ездит верхом он — на совершенно огромном лоснящемся светло-желтом красавце-жеребце, про окрас которого Уля теперь знала, что это называется «соловый». Уля снова вспоминала тот разговор в деревне и слова про то, что Захар родился в седле. Ульяна за два круга на идущей медленным шагом лошади умаялась так, что ноги до сих пор тряслись. Люся, конечно, смирная, но она же огромная!

Высокая! И движется под тобой! А для того, чтобы спокойно, уверенно и ровно держаться в седле, когда под тобой гарцует жеребец, нужен явно какой-то особой талант. И у Захара он был.

А потом они пообедали в чудесном фермерском кафе прямо при клубе. Всю обратную дорогу Ульяна зевала, не стала протестовать, когда Захар ее привез к себе, а потом, собрав последние силы, приняла душ и завалилась спать. Разбудил ее Захар уже ближе к вечеру — самым непотребным и самым приятным образом. И Уля получила то, от чего отказалась утром.

Правда, вследствие подвигов в конном клубе, она была в состоянии только лежать на спине, а все остальное сделал Захар.

И сделал прекрасно.

На следующий день, несмотря на легкую боль в бедрах, Уля снова попросилась к Люсе, и воскресенье было таким же прекрасным, как и суббота, только без Натальи Николаевны. Ну, это и к лучшему. В общем, два прекрасных дня. А грустить себе

Ульяна запретила.

***

Дни летели за днями, они складывались в недели, а недели в месяцы. Да, вот уже и апрель. Вот уже и май.