Сын на отца
Шрифт:
— Ладно, на досуге займусь артиллерией, да вообще всей армией более серьезно. Нельзя это дело фельдмаршалу и генералам на откуп одним отдавать, — Алексей вздохнул и медленно отправился к супруге, что с большим выводком придворных дам и всяких баб, нянек и служанок, гуляла в парке. Отдыхала с детьми царевича, которым стала мачехой, от кремлевского дворца со свинцовыми водопроводами — их сейчас спешно начали менять на деревянные, из мореной лиственницы, ибо бронзы на такое дело не напасешься.
Нападения царских драгунов можно было не опасаться —
Внутри батальон Лейб-Кампании, «Стремянной» эскадрон, рынды и к ним теперь казаки добавились, пристально за всем смотрят. Алексей, вспомнив армейскую службу, наскоро написал пункты по несению гарнизонной и караульной службы, ввел пароли и отзывы — дело оказалось незнакомое, но вроде поняли, что к чему. А то несли службу даже в Кремле не то что спустя рукава, но довольно халатно, считая, что злоумышленникам на высокие стены из красного кирпича не влезть. Пришлось прибегнуть к угрозе репрессий, тогда все «гвардейцы», как говорится — «прониклись текущим моментом»…
— А мы тут играем, — супруга радостно улыбнулась, дети бросились к нему — царевне было три с половиной года, мальчику на год меньше. Странно, но он испытывал к ним теплые чувства, а потому присел и обнял детей. И посмотрел на полог шатра — там была выткана лошадь с рогом на морде.
— А это что за создание?
— Сие есть зверь единорог, батюшка, — малышка произнесла слова твердо, глаза умненькие сверкнули, ласковая — даже сердце защемило. Однако он тут же вспомнил, о чем думал, но подзабыл:
— Правильно, дочка — мы такую пушку и сделаем!
Глава 14
— Ваше величество! Царь Алексей короновался в Москве, его поддержала аристократия. Церковь схизматиков получила главу, патриарха — и тот предал анафеме царя Петра! И еще — там началась самая настоящая война — царь Петр захватил Тверь, и собирается штурмовать Москву.
— Отличная новость, барон! Двоецарствие там долго не продлится — на троне останется один монарх! И им должен быть Алекс!
Карл улыбнулся, что для шведского короля было нехарактерно, но сейчас его сухое и вытянутое лицо озарилось радостью.
— Я не ошибся в царевиче — он предприимчив и честен, с ним можно воевать рука в руку против наших общих врагов, он не предаст! Не зря я отдал ему свою шпагу!
Король задумчиво посмотрел в окно — лицо чрезвычайно оживилось, глаза блестели огнем.
— Мы приобрели обязанного нам надежного союзника, барон, с помощью которого отыграем обратно наш проигрыш, и добьемся победы! Надо вернуть все захваченное датчанами и пруссаками.
— Так и будет, ваше королевское величество!
— Еще есть новости?
— Да, мой король! Русские уводят войска из Финляндии — мятежники царя Алексея захватили Нотебург, что закрывает вход в Ладожское озеро. И в их Петербурге, что возводит царь-отец, уже начался голод!
— Прекрасно — я помогу Алексу, чем только смогу. Пора нашему флоту высадить небольшие десанты в Або, и далее на Борио. Это отвлечет силы царя Петра от Нотебурга, и облегчит положение осажденных там московитов — им необходимо удержать эту крепость.
— Царь Петр направил на Москву большую часть своих войск из Лифляндии и Эстляндии, их увел герцог Репнин — в его отряде больше десяти тысяч инфантерии и кавалерии. В Риге осталось всего три полка…
— Я хорошо понимаю тебя, барон фон Герц — мне тоже очень хотелось вернуть наши прежние ливонские владения. Но не всеми моментами следует воспользоваться, иначе потерять можем гораздо больше, а не приобрести. Не стоит! Свой выбор я давно сделал!
Решительным голосом твердо произнес Карл, и, рубанув воздух правой рукой, подвел черту:
— Я получу за них от царя Алекса два миллиона полновесных талеров и военную помощь. Он отдаст всех наших шведов, что попали в плен — мне нужен Реншильд и другие генералы. Мы усилим нашу армию. И вернем намного больше, чем потеряли!
Карл сжал тонкие губы, лицо приняло хищное выражение. Он прошелся по кабинету, вынул из ножен шпагу, подаренную кронпринцем, и с лязгом бросил клинок обратно.
— Мы потеряли Верден и Бремен, забранные Ганновером! Штральзунд и Штеттин, и с ними всю нашу Померанию с Рюгеном, что оттяпал бранденбургский курфюрст, который в одночасье стал прусским королем — «брату» Фридриху-Вильгельму нужно преподать наглядный урок, который он надолго запомнит…
Король осекся, лицо затвердело и приняло угрюмое выражение — Герц хорошо знал короля, что славился своим упрямством. Переубедить его тогда было совершенно невозможно, он уже принял решение. И пусть оно даже трижды неверное, но он монарх все же попытается воплотить его в жизнь со всей страстностью и пылкостью своей натуры.
— Нам нужен Шлезвиг с Голштинией — эти земли всегда были лояльны нашей короне, так что освобождение от датчан примут с восторгом. А затем ударим по Бранденбургу — высадимся в Померании, и просто займем ее. Если прусский король добровольно уступит наши земли, то я не буду занимать Берлин и требовать контрибуцию. Хотя…
Король надолго задумался — рука машинально ухватилась за эфес шпаги — стальной клинок лязгнул, выходя из ножен.
— Говорят, Георг, что подвалы Берлинского казначейства набиты звонкой монетой, а во дворце Шенхаузен все богатства выставлены напоказ?! Как ты думаешь, мой преданный друг… Там хватит серебра, чтобы заменить твои медные далеры, что вызывают ненависть у всего народа и знати, полновесными серебреными эре?!
— Вполне, мой король, — оживился Герц, прекрасно понимая, что за его денежную реформу на второй день после смерти короля, его живо осудят на казнь. Тотального ограбления Швеции ему просто не простят. — Думая пять миллионов талеров в качестве контрибуции можно будет взять!