Сын Неба
Шрифт:
Потом обезьянки соскочили с дерева и засновали меж конских ног - столь прыткие и ловкие, что достать их каким-то оружием казалось немыслимо. Окружив троих Поло, обезьянки принялись дергать полы их халатов, а одна даже осмелилась ухватить Никколо за нос...
– Прекрати!
– выкрикнул Марко, едва удерживаясь от смеха при виде обиженного выражения на строгом лице отца.
– Да, у тебя и впрямь полно всяких обезьяньих трюков. Но и мы, венецианцы, тоже владеем кое-какими фокусами.
– Мы?
– с сомнением переспросил сына Никколо.
– Конечно, - заверил его Марко.
– Мы великие волшебники.
– Мы? Волшебники?
– снова удивился Никколо, встревоженно перебирая свои четки.
– Так покажите мне фокус!
– проревел Царь обезьян, уже обративший всех обезьянок обратно в шерстинки.
– Я покажу тебе, как я исчезаю, - сказал Марко и направился прямо к сосне, что охраняла вход в пещеру. За ним осторожно последовали старшие Поло, Петр и ученый Ван.
– Смотри, Марко, не спеши, - предостерег его отец.
– Ха! Это славный фокус - для смертного, - прикинула обезьяна.
– Давай показывай, как ты исчезаешь.
Тогда Марко подошел к темному проходу в пещеру - и исчез.
– Ну, кажется, я тоже могу исчезнуть, - усмехнулся Маффео Поло, шагнул в пещеру - и был таков.
– А можно, мы все исчезнем?
– с едва заметной улыбкой спросил Никколо, пропуская в пещеру Петра и ученого Вана.
– Да ведь это никакой не фокус!
– раздосадованно выкрикнул Царь обезьян.
– На самом деле вы не исчезли! Вы просто вошли в пещеру! Все вы вошли в пещеру... Проклятие! Ведь вы вошли в пещеру! В пещеру госпожи! Он заскрежетал зубами и провыл: - Нечестно! Так нечестно!
13
Гуй-мэй: Невеста.
Гром тревожит радостное озеро.
Зыбкие начала ведут к нескончаемым концам.
Они оказались в высоком гроте, сводчатый потолок которого усеивали светящиеся каменные сосульки. Никаких признаков жизни и никакого источника света, если не считать странного свечения, что исходило от любопытной груды камней в дальнем конце пещеры. Тяжелый воздух отдавал какой-то приторной затхлостью.
А снаружи доносились глухие вопли беснующегося Царя обезьян:
– Вернитесь! Вернитесь! Вы пожалеете! Пожалеете...
Но путники осторожно двигались дальше - к светящейся шишковатой груде, а с каменных сосулек им на головы что-то капало. И вдруг в пещере зазвучала песнь, которую исполнял высокий женский голос столь завораживающей красоты, что все пятеро замерли, охваченные каким-то смутным томительным чувством.
Песнь оборвалась так же внезапно, как и началась, - и тот же хрустальный голос наполнил пещеру вопросом:
– Как смели вы оторвать меня от вечной медитации?
– Простите, бессмертная госпожа, мы жалкие и ничтожные посланники великого хана Хубилая - и нижайше просим вашу милость об аудиенции, сказал Марко, кланяясь и лихорадочно подыскивая слова для самых учтивых и изысканных форм обращения.
– Великого хана?
– с веселыми нотками переспросил голос из светящихся скал.
– Значит, степные варвары добрались до Трона Дракона?
– Да, госпожа, некоторое время назад. С тех пор как пала династия Южная Сун на берегах волшебного Западного озера, монголы покорили весь Катай, пояснил Никколо Поло, ощущая странную надежду, что эта госпожа, чей голос сверкал и переливался подобно орошенным чистой влагой голкондским алмазам, скорее станет обсуждать с ними вопросы столь тонкие, как политика и коммерция, а не мистическую восточную чепуху.
– Для феи Облачного Танца время мало что значит, - отозвался мелодичный голос.
– О столь приземленных материях я не задумывалась с тех пор, как кончилась эра бессмертного Желтого императора.
– Да-да, госпожа фея, конечно-конечно, - вздохнул Никколо, чьи надежды так быстро развеялись.
– Но выговор у вас не катайский... и в то же время вы не степняки, заметил голос.
– Подойдите, я хочу получше вас разглядеть.
– С радостью, госпожа, - ответил Марко, страстно желая взглянуть на эту фею Облачного Танца и почему-то надеясь, что она будет напоминать рыжую итальянскую милашку.
– К вашим услугам, бессмертная фея, - с галантным поклоном добавил дядя Маффео, надеясь, что лицо и фигура этой облачной плясуньи будут так же любезны Хубилаю, как и ее мелодичный голос (а еще надеясь, что она, быть может, пригласит их отобедать)...
И все сильно разочаровались. Подойдя ближе, путники увидели, что светящаяся груда на самом деле тщательно выложена в манере традиционного катайского сада камней. Неровные и выступающие ее части напоминали скалистые холмы и горные пики. Вода, стекавшая с каменных сосулек, образовывала у подножия груды безмятежное озерцо. На каменных выступах располагались изящные павильончики красного дерева. Их крыши выложены были полупрозрачным зеленым нефритом, а загнутые кверху свесы увенчаны по углам миниатюрными лисами из белого нефрита. Внутри каждого павильона горел крошечный каменный фонарик, который и покрывал все окружающее удивительным глянцем.
А на вершине миниатюрного горного пика стояла семиярусная восьмиугольная пагода коричного дерева, охраняемая парой голубых лазуритовых лис. Свет игрушечной пагоды приглушался плотными и зловещими завесами паутины. А по ту сторону искрящейся паутины путники разглядели тонкие очертания сидящей в позе медитации крошечной полупрозрачной фигурки.
– Марон! Да она короче моей руки, - прошептал Маффео.
– Хубилай будет недоволен.
Искрящийся смех прокатился по пещере.
– Уже много столетий я практикую "Путь, что по ту сторону слов". Я приняла золотую и коричную пилюли и применила сокровенную алхимию для трансмутации моего физического облика. Играя с бесчисленным множеством юношей в игру Белого Тигра и Зеленого Дракона, я впитывала их жизненную сущность и объединяла Инь и Ян. Наконец, я достигла бессмертия и теперь представляю собой нечто вроде эмбриона, вечно подвергаясь перерождению. Я плаваю над горными вершинами и облетаю луну. Мне не особенно нужна телесная оболочка.
– Зато Хубилаю нужна...
– пробормотал Маффео.
– Теперь, когда вы меня пробудили, я чувствую себя вяловато, - пропела фея Облачного Танца.
– Самое время восполнить мой запас Белого Тигра... мужской жизненной сущности. За этим, наверное, вас и направили к моему пристанищу...
И Марко тут же охватил странный озноб - будто холодный огонь пробежал по всему его телу. Завороженный, он не сводил взгляда с миниатюрной пагоды - и казалось, она растет прямо на глазах. Потом завеса паутины раздвинулась, и венецианец увидел сидящую на бархатных подушках женщину. Столь прекрасной женщины Марко в жизни видеть не доводилось. Красива, как итальянка, - но с гибкой грацией уроженки Катая. В черных волосах, окутывающих изящную фигуру, мерцают золотые блики. Под халатом из просвечивающего персикового шелка виднеется нежная кожа. Сверкающие черные глаза смотрят прямо на Марко - и словно притягивают к себе.