Сын олигарха
Шрифт:
– Шмароль, открывай давай.
– Макс, блин… - шепчу, прикрыв ладонью динамик.
Открываю дверь и вешаю трубку. Выхожу на площадку, слушая его шаги.
Смотрю вниз, перегнувшись через перила.
Вижу его мелькающий силуэт, считая этажи.
Первый, второй, третий…
Улыбаюсь, когда он появляется на последнем лестничном пролёте.
В джинсах, кроссах и футболке.
Лохматый, как балбес.
Театрально падаю с верхней ступеньки, шагнув вперёд. Подхватывает меня, перепрыгнув через три.
Взвизгнув
Кружит меня у двери, с рычанием прикусив мочку моего уха.
– Ааааай… - смеюсь, уворачиваясь.
Ммммммммм...
Касаясь пола носочками тапочек, глажу его волосы, мыча ему в шею:
– Как… прошло?
– Нормально…
Закатываю глаза.
Ставит меня на ноги, и я смотрю на него, подняв вверх подбородок.
Зелёные глаза искрятся весельем, полные губы улыбаются.
И меня отпускает.
Так, что дышать становится легче.
Я знаю, что больше он в тот дом не пойдёт. Никогда не пойдёт.
Обнимаю руками за талию, просунув руку под его футболку на спине.
Заправляет мне за ухо прядь волос и прижимается губами к щеке.
– Голодный.
– В каком смысле?
– мурлычу довольно.
– В таком… - кривляет он меня.
Кусаю за это его подбородок.
Смеется.
– Там еды человек на сто...
– Я съем половину, не переживай.
– Точно всё нормально?
– становлюсь серьёзной и взрослой.
Потому что волнуюсь! И он об этом знает!
– Не парься, Кудряш, - улыбается довольно.
– Если что, будешь содержать меня до пенсии.
– Хахаха, Немцев…
– Хахаха, Немцева…
Кошусь на дверь, шикая на него.
– Стесняешься?
– склоняет голову на бок, пристально глядя мне в глаза.
– Если дурак - это не лечится… - заявляю чинно, выпутываясь из его рук.
– Вроде лечится, - хмыкает Максим.
– Главное, чтобы детям не передалось, - осторожно касаюсь этой темы.
Мы не обсуждали… и вообще… я теперь на таблетках… Это офигенная экономия, знаете ли…
– Наши будут высший сорт, - резковато и порывисто притягивает к себе.
От удовольствия хочу орать!
Снова повисаю у него на шее.
Нахожу его губы и целую.
Он мгновенно перехватывает инициативу. Прижимает к стене, упираясь в неё рукой. Втягивает в рот мой язык и сосёт его так жадно, что у меня колени подгибаются.
Что мне делать с собой, а?
Он меня зажигает, как спичку!
Каждый раз.
Если раньше мы творили в сексе всякое, и где только придётся, то в последнее время оба вообще без тормозов…
Это какой-то новый уровень доверия и фантазии!
В моём теле нет ни одного, блин, отверстия, в котором Немцев бы не побывал! Я была не против, потому что, читайте выше. Он делает со мной всё, что захочет… с первой встречи…
Мы поженились
Самый счастливый день в моей жизни.
Тринадцатое мая.
Нам просто так захотелось. В день рождения Макса мы валялись на надувном матрасе в нашей съемной квартирке. После ленивого секса и моих блинов. Трепались, и как-то само все сложилось. И у меня, и у него. Макс снял одно из своих колец с пальца и молча надел на мой безымянный. Сжал мою руку и поцеловал. Я все поняла без слов.
Выпустив мои губы, прижимается своим лбом к моему.
– Ну чё, пошли знакомиться?
– Угу… - прижавшись к нему напоследок, беру за руку и веду в квартиру.
Макс разувается, и я тяну его за собой на кухню.
Сидящие за столом родители хлопают глазами, рассматривая его с головы до ног, как на выставке.
– Кхе-кхе… - они что, уже забыли игру в “любит-не любит”?
– Добрый вечер, - кивает Макс, нерешительно замерев в проходе.
Будто очнувшись, мама вскакивает и улыбается так, что я довольно прячу глаза.
– Эмм… Максим, да?
– лепечет, выдвигая для него стул.
– Он самый, - кивает Немцев.
– Горох не предлагаю… - продолжает щебетать она.
– Проходи… те… что ж мы… стоим…
Мне хочется хлопнуть себя по лбу.
– Можно на “ты”… - смущённо говорит Макс.
– Проходи… - подталкиваю его вперед, незаметно поцеловав между лопаток.
Отец встаёт, протягивая руку.
– Что ж, приветствую, Максим - он самый.
Закатываю глаза.
Немцев делает шаг вперёд, принимая предложенную ладонь.
Трясёт её, говоря:
– Добрый вечер, Валерий Семёнович.
– Выпиваешь?
– выгибает отец брови, строго заглядывая в мои любимые глаза.
– Папа!
– предостерегаю.
– Иногда, - отвечает Макс, не отводя взгляд.
– Хмм… - тянет Валерий Семёнович, окидывая рукой стол.
– Прошу. Чем богаты, как говорится. Клюквенка моего производства…
– Почту за честь, - откашливается Немцев.
– Принимаю критику, - прячет улыбку отец.
Следующие полчаса мой муж купается в заботе и ласке. Моей и маминой. Мы обе смеёмся и вьёмся вокруг него, как кухонные нимфы. Касаюсь его при каждой возможности. Хочу, чтобы он был, как дома… Потому что он дома. И здесь ему всегда рады, как мне самой. Потому что я люблю его. И мои родители это видят и чувствуют. И они чувствуют, что я не связалась с наркоманом и маргиналом, потому что Макс… само, блин, остроумное обаяние! Расслабившись и выпив Клюквенки, он стебёт моего отца так тонко и тому в радость, что я просто тихо ржу, и рот у меня уже растянулся от улыбок.