Сын соперника
Шрифт:
В итоге Лерена отпустила всех присутствующих и приказала Уилдер подготовить ее паланкин у входа в аудиенц-зал.
– Я желаю посетить дворец покойной сестры.
Уже усевшись в паланкин, Лерена услышала шум, доносившийся из внутреннего дворика. Уилдер, которая сидела рядом, высунула голову наружу, пытаясь выяснить, что происходит.
– Это герцог, – сказала она через секунду.
– Паймер?..
Лерена отодвинула Уилдер в сторону и открыла дверцу паланкина. Герцог Паймер Кевлерен, судя по всему, собирался сесть в свой фаэтон, но один
– Я в полном порядке, благодарю вас, – раздраженно говорил Паймер.
– Дядя?.. Что случилось?
Герцог повернулся к племяннице. Именно в этот момент каблук высвободился. Лерена с восхищением наблюдала, как спотыкание превратилось в изысканный поклон.
– Доброе утро, ваше величество, – произнес Паймер. – Я решил поехать с вами.
Его знаменитый рыжий парик, и так сидевший в последнее время кривовато, совершенно съехал. Лерена почувствовала прилив жалости к человеку, бывшему некогда столпом силы и мудрости в семье.
– Поехать со мной – куда?
– В замок Юнары.
Лерена прищурилась. Откуда он может знать?..
– Мне необходимо отправиться с вами, – умоляюще добавил Паймер, но тут же выпрямился и как-то странно заморгал. Повысив голос, он произнес: – Точнее, вам необходимо, чтобы я поехал с вами.
Лерена замешкалась с ответом. Что-то в поведении старика показалось ей неприятным, но жалость к нему перевесила. Она открыла дверцу паланкина.
Паймер забрался внутрь, на сей раз благодарно приняв помощь охраны, и плюхнулся на место напротив Лерены, которое обычно занимала Ганиморо. Императрице стало не по себе. Словно ее предали… Вдобавок ко всему она заметила, что герцог довольно долгое время не мылся.
Как только дверца паланкина закрылась, императрица поспешила откинуть занавески.
– Подышим свежим воздухом, пока будем ехать, – произнесла она, пытаясь сохранить непринужденный вид.
В паланкине повисла напряженная тишина. Лерена начала было смотреть в окно, но ее взгляд постоянно возвращался к дяде. В эти моменты она замечала, что герцог тоже пристально за ней наблюдает. Большие немигающие глаза и съехавший набок парик придавали его облику нечто странное и даже нечеловеческое.
Подобное переглядывание украдкой быстро надоело императрице, и она открыто уставилась на Паймера, но взгляд старика ничего не выражал. Лерене показалось, что с таким же успехом можно наблюдать за каким-нибудь камнем.
Когда ехать оставалось несколько минут, герцог посмотрел на пустое место слева от себя и произнес:
– Да, я согласен.
Лерена и Уилдер переглянулись. Паймер обернулся к племяннице.
– Ваше величество, вы должны позволить мне первому войти в замок. Так, на всякий случай…
– На всякий случай?..
Паймер кашлянул и промямлил:
– На случай чего-либо непредвиденного.
Лерена уже пожалела, что взяла с собой герцога. Его рассудок после смерти Юнары и Избранных помутился куда сильнее, чем она предполагала сначала.
Старик умоляюще смотрел на императрицу.
– Конечно, дядя. Входите первым, если вам так хочется.
Герцог кивнул, успокоился и стал смотреть в окно. В свою очередь Лерена думала о том, мог ли Паймер иметь какое-либо отношение к тому проявлению Сефида, которое она наблюдала прошлой ночью. Или… или же именно он вызвал его?..
Издавна считалось, что Паймер – один из тех Кевлеренов, которым не дана возможность использования Сефида. Лерена являлась единственной из оставшихся в живых, кто знал, что некоторые способности к дару у ее дяди все же имелись. Подобный отблеск Сефида сделал герцога бесценным орудием в руках императрицы и ее матери. Паймер мог решить любые вопросы – от дипломатических проблем до урегулирования внутрисемейных споров. Его способности ограничивались пересылкой короткого сообщения на небольшое расстояние – или чем-то вроде этого.
Однако никто не мог сказать, каковы последствия событий того дня, когда Лерена принесла столь огромную жертву – свою родную сестру. Конечно, это была вынужденная мера. Убийство каждого Избранного высвобождало энергию, необходимую для того, чтобы уничтожить всех членов ривальдийской ветви рода Кевлеренов. По прошествии нескольких часов мир был все еще наполнен Сефидом. Сознание Лерены скользило по нему, как рыба по весенней реке.
Размышления императрицы были прерваны резким окриком. Охрана Юнары продолжала нести свою службу, невзирая на отсутствие госпожи.
Гвардейцы из эскорта императрицы отозвались положенным образом, и паланкин беспрепятственно проследовал в ворота. Лерена видела, как во двор начали стекаться Акскевлерены. Лица их выражали смесь надежды и недоумения. К чувству вины в сердце императрицы прибавилась жалость. Один из слуг кинулся было открывать дверцу паланкина, но получил отпор у солдата эскорта.
– Все в порядке, – обратилась Лерена к гвардейцу, и тот с недовольным видом отступил.
Слуга вновь приблизился, открыл дверцу и низко поклонился.
Лерена собралась выйти из паланкина, но Паймер взял ее за руку.
– Я первый, помните? – сказал он. – На всякий случай…
Пожалуй, сумасшедший герцог произведет не лучшее впечатление на собравшихся во дворе, подумала Лерена. Пока она размышляла по этому поводу, старик уже вылез из паланкина. Удивленная императрица наблюдала за тем, как герцог поправил парик и уставился на Акскевлеренов Юнары. Те в испуге отпрянули.
Лерена быстро вышла наружу, приветливо улыбаясь.
– Дорогой дядя, – негромко сказала она, стараясь сохранять спокойствие. – Здесь все – преданные слуги, которые не причинят мне вреда. Они мне дороги. Пожалуйста, отойдите.