Сын соперника
Шрифт:
– Нет. – Голос стал громче и увереннее. – Нет!..
Квенион взяла его руку и положила на теплую шею Боруны.
– Я люблю вас, ваше высочество. Я не могу жить, если вы останетесь таким. Разрешите мне доказать вам свою любовь и преданность…
Намойя затряс головой. Его левая рука запуталась в простынях, а правую принц стремился отнять от шеи девушки. В это время Боруна застонала. Сейчас, приказала себе Квенион.
– Сейчас, – громко повторила Избранная. Ради
– Сделайте это!..
Она взяла его правую руку и нащупала под ногтем маленькую иголочку.
– Обладайте, мой господин!..
Квенион воткнула иголку в яремную вену Боруны. На острие появилась капелька крови.
Когда девушка вынула иглу, капля превратилась в тонкий красный ручеек, который становился все обильнее.
– Да, – простонал Намойя. – Сейчас…
По спине Квенион пробежали мурашки. Дыхание превратилось в морозное облачко.
Сначала Велан даже не заметил, каким холодным стал воздух в комнате.
– Если я все правильно рассудил, – пробормотал он себе под нос в полной темноте, – то шансы мои здесь, в Новой Земле, гораздо лучше, чем дома, в Ривальде…
Лаймок начал загибать пальцы. Мизинец.
– Во-первых, вероятность выжить в борьбе с хамилайской армией меньше, значительно меньше, чем в маленькой войне Намойи…
Он подумал немного и загнул безымянный палец.
– Во-вторых, даже если бы я выжил в войне с хамилайцами, то мой пост в оккупированной стране не был бы достаточно значим…
Велан прислушался к звукам собственного голоса. Убедительно.
– В-третьих, мои шансы на блестящую карьеру в Сайенне крайне высоки… В-четвертых, я буду третьим по значимости человеком в колонии после Намойи и Квенион…
Он помахал большим пальцем, пытаясь придумать, что бы поставить пятым, но не нашел ничего лучшего, как громко заявить в пространство, что в Новой Земле теплее.
Велан уже почти убедил себя в том, что все складывается как нельзя лучше, как вдруг подскочил будто ошпаренный, свалившись с кровати.
Латунные пуговицы на его мундире излучали голубое сияние.
Лаймок встал на ноги, лихорадочно пытаясь припомнить, где он видел подобное и что это может означать.
Только одно…
Он попятился, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом. Его охватила паника.
Тут Велан услышал крик. Звук, проникавший сквозь камень, поднимался все выше и выше, а потом исчез, как исчезает буря в море, оставив после себя полное безмолвие.
Мужской голос.
Голос Намойи Кевлерена.
Колени Велана затряслись. Он попытался успокоиться и одеться, но руки не слушались его. Снизу послышались встревоженные голоса.
– В чем дело? Что происходит? – боязливо выкрикнул кто-то – очевидно, стражник.
Велан, сам удивляясь тому, что делает, открыл дверь и прокричал:
– Всем оставаться внизу!..
Голос его дрожал, но никто не рискнул подняться по ступенькам.
Заправляя рубашку в штаны и глубоко дыша, чтобы успокоиться, Лаймок влетел на верхний этаж и постучал в дверь Намойи. Раздался странный звук, похожий на свист ветра, однако никто не ответил. Велан постучал, позвав Кевлерена по имени. Тишина.
Велан распахнул дверь и остановился. Смелости шагнуть в комнату у него не хватило.
Темно. Тени на кровати… несколько. И кровь – на стенах и в воздухе. Маслянистая. Цвета меди.
– Ваше величество?..
– Он в безопасности, – слабо произнес полузнакомый голос. – Я сейчас…
Зажглась спичка. Велан увидел бледные лица, потом услышал частое и тяжелое дыхание.
Непонятный звук привлек его внимание. Лаймок повернулся к окну. Это жужжали железные решетки, на которых дрожало голубое пламя.
Свет фонаря озарил комнату. Велан перевел взгляд от окна на кровать и увидел Квенион. Девушка сидела, широко раскрыв глаза и судорожно хватая ртом воздух.
– Что… – пробормотал молодой офицер. Это было все, что он смог произнести.
– Все в порядке, – ответила Квенион, с трудом поднимаясь с кровати.
Как только она встала, фонарь осветил ее. Велан заметил, что она вся в крови.
Глава 16
Полома приказал слугам связать незваного гостя, валявшегося на полу без сознания.
Когда слуги поняли, что этот человек явился в дом, чтобы убить их хозяина, то схватили его, крепко связали руки тонкой веревкой, а когда незнакомец очнулся, избили злоумышленника так, что он снова надолго потерял сознание.
Полома ничего этого не видел. Как только неизвестный перестал представлять для него опасность, префект возвратился к матери.
Соркро лежала поверх простыней, полностью одетая. Ее веки трепетали, точно крылья бабочки. Хэтти сидела на краю кровати, поглаживая руку госпожи и вслушиваясь в ее бормотание так внимательно, будто это были последние слова старой женщины.
Полома сел рядом с Хэтти, приложил ладонь ко лбу матери и удивился, насколько он холодный. Префект попытался послушать сердце. Оно почти не билось.
Мальвара встал, не в силах усидеть на месте. Глупо, но он подумал о вине, за которым послала его мать. Устыдившись, что забыл принести его, Полома извинился перед ней за этот промах.
Хэтти ничего не поняла и тепло улыбнулась ему.
– Она тобой очень гордится.
Эти слова означали, что Хэтти знает: Соркро уже умирает.
– Врач, – отрывисто сказал префект. – Я пошлю тебя за врачом!..