Сын соперника
Шрифт:
Лерене это представление доставило истинное наслаждение.
За королевскими гвардейцами шли члены императорской семьи: бледные и темноволосые, поражающие своим видом и суровостью, в сопровождении собственной свиты Акскевлеренов. За ними следовали еще один отряд гвардейцев, кавалерия, шеренга пехотинцев и…
Лерена вздохнула. Какая внушительная процессия…
Она стояла на вершине горы, наблюдая за тем, как ее великолепная армия преодолевает горный перевал. Императрица посмотрела на север и мысленно попрощалась со своей империей: до скорого свидания. Внизу поблескивали воды озера Бегущей Лошади и виднелся
Лерена посмотрела на обширные желтые равнины Ривальда, простиравшиеся сразу за горной цепью. Моя новая провинция, напомнила она себе. Так и ждет, чтобы ее взяли под крыло…
Через день или два они достигнут границы в ее самом слабо защищенном месте. Как только проход будет открыт – весь юг ляжет к ногам хамилайской армии, и ничто не сможет ее остановить.
Лерена забралась обратно в паланкин. Улыбнувшись командующему, она приказала носильщикам трогаться.
Допивая остатки вина из походной кружки, сотник Клэйв Уардер думал о том, по какой дороге отправиться для проверки боеготовности пограничных постов.
Он очень гордился своей должностью, выполнял инструкции и предписания с неукоснительной точностью и считал, что если каждый вечер лично проверять все посты, то это приучит низших чинов к военной дисциплине и порядку. Солдаты постоянно пытались уклониться от добросовестного несения службы, часовые часто дремали на посту. Несмотря на все это, командир уважал своих бойцов и верил, что в ответ они уважали его самого.
Уважать-то он уважал, но не любил. Нет, любовь – это недопустимо… Чем быстрее ты покажешь солдату, что его любишь, тем скорее он тебя возненавидит. Если бойцы решат, что ты их друг, то быстренько сядут на шею и начнут требовать льгот и преференций, а это, в свою очередь, приведет к порче нравов во всей армии.
Уардер поставил кружку на стол, поправил короткий меч на перевязи и вышел из душной казармы на свежий воздух. Он всю жизнь прожил на равнине и считал вечера в горах невероятно холодными, но именно холод мешал часовым спать на посту.
Солнце, огромный желтый шар, напоминающий спелый персик, наполовину опустилось за горизонт. Сотник облизал обветрившиеся губы. Скоро поспеет костяника, и ее доставят сюда – прямо из Геймвальда… Возможно, даже из того фруктового сада, который я прикупил себе к выходу на пенсию, подумал офицер.
Он поднял глаза. На небе – ни облачка; на востоке Уардер уже смог различить слабое сияние одной или двух звезд.
Клэйв начал подниматься по северо-восточной тропе, первой в его сегодняшнем ночном маршруте. Он приветствовал часовых, попадавшихся по пути, иногда перебрасывался с ними парой слов, особенно если для них были новости, поправлял солдатам амуницию, а иногда ласково трепал их по плечу. Хотя чаще всего Уардер просто кивал в знак приветствия и шел себе дальше.
Добравшись до вершины, он заметил, что солнце уже село, а на землю опустились сумерки. Небо над ним окрасилось в серовато-жемчужный цвет, постепенно переходивший в черный бархат ночи. Командир отчетливо видел, как выдыхаемый им воздух начал превращаться в облачка пара; от холода он уже не чувствовал кончика собственного носа. Казалось, воздух здесь еще более неподвижен, чем внизу. Уардер отчетливо слышал, как при каждом шаге горное эхо разносит по окрестностям дребезжание его меча.
Сотник остановился. Через несколько мгновений эхо тоже затихло. Кругом – ни души. Только звезды ярко светят с небес. Он слышал звук собственного дыхания, а это возможно только тогда, когда рядом никого нет. Стоя на вершине горы, Уардер подумал, что здесь – самое тихое и уединенное место на всем белом свете.
Неподалеку что-то стукнуло: похоже, скатился камешек. Сотник повернулся, но поначалу ничего необычного не заметил. Приглядевшись, он увидел странный оперенный предмет. Уардер понял, что это такое, но разум его все еще продолжал парить где-то далеко и не мог осознать всю опасность сложившейся ситуации.
Что-то скользнуло по щеке, и сотник инстинктивно приложил к ней руку. Когда Уардер отнял ладонь от лица, то увидел, как с нее капает кровь.
Еще одна стрела промелькнула прямо у его носа и вонзилась в гору позади офицера.
Сам того не ожидая, Уардер издал душераздирающий крик. Звук оказался высоким и тонким, похожим на вопль орла вдалеке.
Мозг бешено заработал, но времени ни на что уже не оставалось. Резко развернувшись, Уардер помчался вниз.
Добежав до казармы, сотник заметил, что солдаты уже успели выстроиться в две шеренги и подготовить к бою огнестрелы. Окинув взглядом свой гарнизон, Уардер понял, что для обороны этого не хватит – слишком мало бойцов. За что огромное спасибо Чиерме, губернатору Геймвальда, выскочке Избранному… Шестьдесят человек вместо сотни. Сотник надеялся, что невидимый враг – всего лишь группа разведки, решившая попытать счастья на этом участке границы. К тому же противник использовал луки, а не огнестрелы, значит, хочет остаться незамеченным…
Уардер занял свое место на правом фланге первой шеренги и попытался отдышаться. Он провел тыльной стороной ладони по бровям и удивился тому, как сильно вспотел.
Сотник пристально вглядывался в лежавшую перед ним темноту, но не видел там ничего, что указывало бы на присутствие врага. Тишину нарушал только лязг затворов огнестрелов его солдат. Уардер еще раз провел пальцами по щеке, чтобы убедиться, что кровь – не плод разыгравшегося воображения. Удивительно, но увиденные красные капли придали ему уверенности.
Кто-то кашлянул, и сотник бросил взгляд на шеренгу. Солдаты с любопытством смотрели на него, не понимая, по какому поводу поднялся весь этот шум.
Считают, что я запаниковал, увидев птичку, зайца или еще что-то в этом роде, подумал Уардер и вспыхнул. Стоит ли рассказать им все, чтобы оправдаться? Или подобная самозащита подорвет мой авторитет? Но если ничего не объясню, то солдаты решат, что я действительно запаниковал.
Черт!