Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
– Одна трость – не пара острых сабель, – не удавалось Сугинобо заметить в отсветах фонарей невидимые нити. Почему танцующие клинки не обрубят связи с руками факира? Ведь в разных плоскостях кружат! Когда сталкиваются – аж искры от лезвий сыпятся! Эдак русский головорез может на подходе противника рубануть. Голову, может, силы удара не хватит снести, но по горлу лезвием чиркнет играючи. А покойнику будет уж всё равно, за какие нити факир – душегуб дёргал… Ужасно опасный противник. Мало того, что обоерукий воин, так ещё без видимого контакта может клинками
– Во даёт фокусник, – словно малый ребёнок хлопал в ладоши радостный хозяин дома. Вечер уже удался, все гости в восторге, такого представления ни у кого не было. – А я артистам, как вы просили уважаемый Сугинобо, ещё демонстрацию исчезновение денег заказал.
– Воровство – моя тема, – зло усмехнулся полицейский. – Позвольте, майор, я разоблачу русских жуликов.
– Пробуйте, – усмехнулся старый самурай. В успех полицейского расследования контрразведчик не верил. Странный казак сможет запутать целый отдел аналитиков. Логическому объяснению фокусы русского факира не поддавались. Особенно учитывая, что шаман следов не оставляет. Притом, Сугинобо знал, что следов не оставляет в прямом смысле слова, словно невесомая тень бродит. Сплошная мистика.
А фокусы на сцене продолжались по утверждённому плану. Дошёл черёд до денег. Через переводчика, импресарио попросил у зрителей десяток серебряных монет разного достоинства. Солидная публика охотно согласилась поучаствовать в номере с исчезновением денег. Каждый участник положил свою денежку на дно лакированной шкатулки, написав на бумажке номинал монеты и сторону, которой она легла на дно. Роспись суммы вложения передали доверенному лицу из зрителей. При подготовке факир и его ассистенты находились в дальнем углу сцены, поэтому подглядеть не могли.
Минедзи Сукэ тоже поучаствовал в цирковом балагане. Вернулся на место с похабной улыбочкой на лице. Он специально неправильно указал в бумажке номинал своей монеты и перепутал сторону закладки. Пусть теперь факир опозорится, даже если сумеет, каким-то невероятным образом угадать истинную сумму денег в шкатулке и указать расположение монет на её дне.
Крышку шкатулки закрыли на висячий замочек и ещё дополнительно опечатали верёвочкой с восковой печатью. Только после этого подпустили факира.
Алексей подошёл к шкатулке, поводил над крышкой ладонью, не прикасаясь, и выдал окончательный вердикт:
– Одна монета в десять сен, три по двадцать сен и шесть по пятьдесят сен. У всех монет солнце на реверсе смотрит вверх.
Как только Оно Юраку перевёл ответ, с мест раздались протесты «вкладчиков». Многие клали монеты другой стороной. Хранитель шкатулки перечитал опись, сложенную из помятых расписок «вкладчиков» и тоже возразил факиру.
– Условия не меняются: кто не угадал, тот платит, – подскочил на защиту факира шустрый импресарио. – Попрошу сорвать печать и вскрыть шкатулку с нашими денежками.
«Вкладчики» возмутились такой беспардонной наглостью врунишек и все, вдесятером, подскочили со стульев, решительно направившись засвидетельствовать обман гастролёров
Хранитель открыл крышку, заглянул внутрь шкатулки и… ахнул! Все монеты смотрели реверсом вверх! Зато сумма с ложной описью не сошлась. Получается: либо кто-то из зрителей сжульничал, указав неверные данные, либо… факир не только сумел перевернуть часть монет, но, что ещё более удивительно, подменил одну монету в пятьдесят сен на десятисеновую. Все свидетели поочерёдно сунули нос во вскрытую кассу. Факир оказался прав.
– И кто это у нас таким жадным оказался – десять сен бедным артистам подложил? – прищурив глаз, обозрел японские лица Андрюха.
«Вкладчики» знали свои ставки и стойко выдержали придирчивый взгляд импресарио, кроме Минедзи Сукэ, который сразу «полез в бутылку»:
– Это подмена! Шкатулка с двойным дном!
Полицейский растолкал соседей локтями и, схватив деревянную коробку, с размаха грохнул её об пол. Фанерные стенки разлетелись в стороны, серебряный звон монет прозвучал в напряжённой тишине. Назначенный хранитель дотошно пересчитал монеты и, с уважительным поклоном, вложил приз в подставленные ладошки Андрюхи. Никакого подвоха у шкатулки не обнаружилось – фокус остался не раскрытым.
– Артисты не выполнили условия контракта! – попытался уличить лжецов Минедзи Сукэ, покрасневший как рак, и потребовал нереального: – Деньги-то не исчезли.
– Как так? – издевательски ухмыльнулся Андрюха. – Были монетки ваши, стали наши. – Импресарио нагло ссыпал горсть серебряных в карман и повертел перед носом у полицейского пустыми ладошками. – У нас денежки прибыли, а у вас – то… исчезли – всё согласно контракта.
Состоятельные граждане Вакканай оценили шутку и рассмеялись. Вслед за уважаемыми людьми города расхохотались остальные зрители.
– Пусть факир повторит фокус! – сжал кулаки опозоренный эксперт, всё ещё надеясь вывести жуликов на чистую воду.
– За бесплатно не работаем, – отказал в выполнении «левого» заказа импресарио.
Тут вмешался факир. Алексей отодвинул в сторону Андрюху и серьёзно глянул в глаза врага.
– Не согласится ли уважаемый Минедзи Сукэ рискнуть карманными серебряными часами? – перевёл предложение факира Юрка.
– Каковы условия пари? – обеспокоенно схватился за карман Минедзи Сукэ.
– Почти те же, что и с монетами, – усмехнулся Алексей. – Если угадаю расположение стрелок – часы мои.
– А твоя ставка, факир? – окинул презрительным взглядом фигуру нищеброда полицмейстер.
– Десять монет серебром, – кивнул в сторону кармана своего казначея русский.
– Принимаю вызов, – фыркнул японец и, зло прищурив глазки, выдвинул абсурдное условие: – Только мухлевать карманникам я не позволю: часы всё время будут у меня в руке.
– Кто бы говорил! – возмутился импресарио, не простивший лгуну дешёвых десяти сен. – Пусть лучше лежат в кармане у достойного хранителя. Алекс Чёрный даже прикасаться к часам не будет, он металл сквозь одежду видит.