Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
– Довольно лишних слов, – одёрнул болтуна Алексей и утащил его на другой край сцены.
Минедзи Сукэ перевёл стрелки часов и захлопнул крышку, не позволив никому взглянуть на циферблат часов. Даже записывать на бумажке ничего не стал, опасаясь шпионажа. Предложил свидетелям взглянуть потом, при открывании крышки. Полицейский был просто уверен, что факир не угадает выставленное им время. Тем более что минутная стрелка сможет ещё чуть убежать вперёд, за время до окончания фокуса.
Сугинобо не усидел на месте и тоже явился на сцену, засвидетельствовать провал факира. По его мнению, шансов угадать время
Пригласили подойти факира.
Алексей остановился в шаге от хранителя часов. Протянул руку, поводил ладонью над карманом его цивильного пиджачка.
– Господин Сугинобо Мицумото, пожалуйста, достаньте свои часики, – обратился с неожиданной просьбой факир.
Самурай, пожав плечами, достал, открыл крышку часов, взглянул на циферблат.
Зрители, затаив дыхание, открыли рты.
– Сравните время на ваших часах с показаниями стрелок на циферблате часов господина Минедзи Сукэ – они идентичны, – уверенно предсказал факир.
В этом заявлении не было бы ничего удивительного, если бы все свидетели не видели, как, накануне, полицейский старательно крутил репейчик перевода стрелок.
Хранитель осторожно, словно гремучую змею, вынул часы за серебряную цепочку и, с мелодичным перезвоном, открыл крышку. Вместе с Сугинобо склонился над циферблатами часов, сравнивая время.
– Идут секунда в секунду! – удивлённо ахнул хранитель и предложил взглянуть на чудо остальным свидетелям на сцене.
Первым кинулся убедиться в подлоге полицейский. Но часы оказались точно его, со знакомой цепочкой и приметной царапиной на корпусе.
– Я же переводил стрелки своих часов… – вылупил глаза на предательски тикающий механизм Минедзи Сукэ. Он даже головой затряс, пытаясь прогнать наваждение.
– Теперь уже наших… часов, – вынырнул из толпы казначей и дёрнул часики за цепочку, забирая предмет из рук хранителя.
– Фокус удался, – крякнул старик Сугинобо и увлёк за собой зрителей, очищая сцену от посторонних. – Продолжай, казак, в том же духе.
Обкраденный мошенниками начальник полиции, понурив голову, побрёл вслед за остальными, нервно шепча губами:
– Как же так, я ведь переводил стрелки своими руками…
– Можно было бы списать ловкий фокус на действия мошенника – гипнотизёра. Ведь он непосредственно не вмешивался в работу часового механизма, ибо и так у всех часы обычно показывают одинаковое время, – обняв Минедзи Сукэ за плечи, успокаивал многоопытный майор контрразведки и тут же сам себе противоречил: – Но вот только… ни у одного офицера в штабе часы никогда не идут синхронно, до секунды. Стрелки явно выставили недавно. Как вы смогли так точно подвести свои часы по моим… Или, все же, не вы?..
– Не я… То есть подводил стрелки я, но… не так, – лепетал в своё оправдание обескураженный эксперт. – Дьявол меня попутал… Я же их вперёд перекрутил… Я же так хотел…
– Не «теряйте лицо», офицер! – строго одёрнул, почти коллегу по профессии, майор. Старик чувствовал потрясение офицера. – Поглядим, что ещё нам покажет этот русский, как вы выразились: дьявол. Очень информативное действо…
А интересного факир показал много. Произвольная программа пестрила необыкновенными фокусами, о каких даже в зарубежной прессе не писали. Алексей широко размахнулся, фантазия кипела. Отмыкать замки наручников под покрывалом, летать чёрной тенью в ночи, переворачивать силой гравитации монетки в тёмном ящичке и дистанционно подводить в чужом кармане стрелки часов репейчиком – блёкло. Факир желал творить фокусы красиво, ярко!
Молодой горячий парнишка расшалился вовсю. Под рукой шамана меняли цвет танцующие вокруг него, словно девицы в гареме падишаха, яркие платки (ведь мокрые ткани отличались по цвету от мгновенно высохших). В прозрачных сосудах резкими переливами играли отблески света, поддерживая ритм индийской музыки, звучащей с заигранной грампластинки в арендованном граммофоне (разноцветные порошки окрашивали воду, то всплывая со дна и перемешиваясь, то опять оседая, и выпадая в осадок отдельными фракциями). Восхищали ещё фокусы с танцующими языками пламени, и с кружащимися в жарких восходящих потоках воздуха, словно стайки ночных светлячков, алыми искрами.
Но детям понравились более всего песочные замки, по велению волшебной палочки чародея вырастающие из крошечных барханов на сцене, нанесённых пыльными вихрями, неведомо откуда взявшимися. (Ага, Федя пыхтел с тяжёлыми мешками песка, незаметно подтягивая к помосту, а уж ветер – дело факира). Алексей творил чудесные дворцы, будто художник, рисующий картины кисточкой. Ах, как было жаль, когда, по мановению щелчка пальцев чародея, пустынные миражи рассыпались в жёлтую пыль.
В конце представления на сцену выбежала младшая дочка хозяина дома и наградила чародея двумя заморскими апельсинами. И такая трогательная награда для Алексея казалась ценнее, чем пачка бумажных купюр, за представление, вручённых в жадные лапы импресарио. Казначей, для такого дела, заранее приобрёл в лавке подержанных товаров солидный кожаный саквояж.
Потрясённые чудесами зрители долго и бурно аплодировали великому русскому чародею. Труппа артистов смущённо откланялась, поблагодарив за тёплый приём. Сугинобо пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь хоть как-то логически обосновать творимый на сцене «беспредел». Химическими реактивами в воде, явлением электролиза, невидимыми тонкими нитями и суперклеем – всё объяснить не выходило. Физика и химия пасовали перед напором магии. У майора гудела башка от натуги, иначе бы контрразведчик заметил подозрительные действия оскорблённого начальника полиции.
Но все оказались увлечены собственными чувствами и мыслями. Никто не обратил внимания на кратковременное отсутствие Минедзи Сукэ на отведённом месте. А мстительный самурай не простил нанесённого оскорбления. Уж в третий раз казак унизил достоинство самолюбивого офицера. Такое спускать больше нельзя! Собственными руками офицер отомстить не смел – общество и чрезвычайно опасный старик Сугинобо такого не одобрят. Зато в порту имелась другая, беспринципная, сила.
С недавних пор, циркачи платили налоги официальным властям Вакканай. Зато вовсе не делились с местными неформалами – якудза. Между тем, глава местного клана, Мураити Оуцу имел большое влияние в порту. Русские проявили неуважение лично к нему, игнорируя якудза. До сих пор, доходы циркачей были мизерные, не объедками же с рыночной площади им расплачиваться. Однако этим вечером гастролёры положили в саквояж уже весьма солидную сумму.