Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
— Вам, Ваше благородие, тоже не мараться бы, — отослал офицера прочь сын ведьмы. — Наблюдайте за таинством со стороны, да следите, что бы души неокрепшие не свернули с пути истинного. Возглавьте молебен православный, пока я тут чудить буду.
— Алёшка, говори Берёзкину, что ещё потребно— всё сделаем, — хлопнув казака по плечу, решил не мешать чудотворцу командир и удалился к остальным любопытствующим.
— Берёзкин, организуй изготовление узких саней, — обратился к унтер — офицеру санитар, — в длину, этак, пару метров. Используй палки потоньше, но чтобы перекладины вес раненого выдержали.
— Сделаем, — кивнул
— Доставь сюда большую охапку сырых еловых веток и столько же сухой соломы. Ещё потребуется моток прочной верёвки, солдатская фуражка, старая шинель и… ведро, полное окопной пыли, — казак топнул сапогом, подняв в воздух бурое облачко.
Пока солдаты спешно выполняли заказ санитара, он добыл из окопной опалубки четыре жердины: две по полторы метра, две по метру. Связал сначала попарно, потом изготовил из них подобие лютеранского креста. Когда принесли заказанные материалы, то сын ведьмы насадил на двухметровую вершину перекрестья соломенный шар, обмотал бинтами и надел поверх фуражку. Затем засунул продольную перекладину креста в рукава солдатской шинели и привязал одёжку за воротник к оси.
— Так, то ж чучело, — выглядывая из — за поворота траншеи, понял задумку молоденький солдат.
— Цыц, балаболка, смотри, что волхв далее творит, — толкнул рядового в бок пожилой фельдфебель.
А удивляться было чему. Ведьмин сын набил рукава чучела соломой, а оставшуюся поджёг и притушил полыхнувшее пламя охапкой сырых еловых веток. К небу устремился столб густого сизого дыма. Лёгкий вечерний ветерок медленно сносил его в сторону австрийских позиций.
— Ну, сани где?! — обернулся к Берёзкину казак.
— Эй, робята, тащи сюды, что сварганили! — крикнул вглубь окопов унтер — офицер.
Солдаты плотнее вжались в стенки, и пара рядовых протиснулась мимо них со своей странной ношей. Сани выглядели неказистыми, но пара обструганных полозьев имелась, а под передней перекладиной ложа болталась длинная верёвка, чтобы их тянуть.
— Ставь сани рядом с костром, — указал место Алексей, попросил солдат помочь закрепить растяжками основание чучела вертикально в середине ложа, и напоследок обратился к Берёзкину — Унтер, уводи людей, и молись истово. Ничего не бойтесь, духи воюют за нас. Но под горячую руку не суйтесь, могут и зашибить. До полуночи ждите, и сами в пекло адово не лезьте. Мне и без вас работы на всю ночку хватит.
И до того всё это серьёзно сказал казачок, так зыркнул чёрными зрачками, что бывалого унтера аж мороз по коже ударил.
— Не сумлевайся, родимый, носа из окопа не покажем, сидеть на попе ровно будем, — заверил Берёзкин и положил крестное знамение на грудь. — Вот те крест!
— И офицерика молоденького попридержи, — предостерёг, как — то вдруг намного повзрослевший, казачок. Лицо его заледенело, будто у статуи каменной, а в чёрных зрачках полыхнули отсветы багрового пламени.
— Тикаем, мужики! — толкнул унтер — офицер оробевших подручных, и сам показал пример резвости, поднимая подошвами ботинок облачка пыли.
Наблюдавшие за действиями казака солдаты тоже непроизвольно попятились, а затем лихо последовали за старшим.
Алёша Попович подхватил сани с установленным на них чучелом, одним махом забросил на бруствер окопа. Затем штыками двух винтовок подцепил дымящую кучу веток и водрузил их на ложе саней, под нижний край шинели
Со стороны австрийских позиций щёлкнули одиночные выстрелы, полы шинели нервно дёрнулись.
До сих пор всё было лишь окутано флёром таинства, и легко поддавалось объяснению. Настоящая дьявольщина началась только сейчас. Казак поднял над головой ведро с пылью и… опрокинул на себя. Бурое облако окутало фигуру казака, а когда развеялось— взору предстал земляной голем. Каждая ворсинка папахи, каждая складочка формы перекрасилась в бурый цвет. Пыль покрыла всю фигуру казака, будто намертво приклеилась.
— Окаменел! — вырвался возглас у нервного солдатика.
На шум, земляной голем повернул голову. Неожиданно вспыхнули белки глаз, а каменную морду разрезала белозубая улыбка. Истукан ожил, помахал зрителям ладошкой.
— Браты, не поминайте казака лихом! — выкрикнуло земляное чудище. — Постараюсь вернуться к полночи.
Внезапно налетел порыв ветра, раздув пламя под сырой кучей елового лапника. Повалил густой сизый дым. Однако, вопреки естеству природы, дым не улетал ввысь, а клубился вокруг серого чучела, закутывая его в кокон.
Земляное чудище змеёй выползло из окопа и растворилось в облаке плотного дыма. Край саней дёрнулся и скрылся в сизом мареве. Странный кокон из дыма медленно двинулся по ветру. Чучело по пояс высунулось из стелющегося над землёй колдовского тумана и поплыло к австрийским позициям.
Винтовочные выстрелы защёлкали чаще. Старая солдатская шинель задёргала плечами. Но чучело не остановилось, неудержимо пёрло вперёд.
Русские солдаты видели только удаляющуюся спину серого чучела. А вот австрияки зрели жуткую картину во всей красе. Сначала у призрака на белом лице вспыхнули огнём глаза— сын ведьмы на ходу вставил горящие угольки. Затем, чуть отдалившись от русских окопов, призрачная фигура ускорила ход и, как будто, на глазах прибавила в росте— сын ведьмы почти обнулил силу гравитации, и сани с чучелом воспарили над полосой дыма.
Выстрелы трещали по всей линии австрийских окопов. Чучело, буквально, танцевало под аккомпанемент барабанной музыки.
Однако когда сизый дым плотным клубком поднялся за спиной чучела, скрыв его спину от русских, настоящий ужас обуял австрияков. Ибо узрели они огромный оскаленный череп с горящими глазами— сын ведьмы не поскупился зашвырнуть вверх две горсти тлеющих головешек.
Хлопки выстрелы по частоте обогнали трель бешеного дятла! Пулемёты захлёбывались огнём. Свинцовый ливень бил в дьявольские горящие глаза, высекая алые искры. Череп скалился в презрительной усмешке. Маленькое чучело издевательски озорно плясало в зубастой пасти.
А тем временем, никем не замеченный земляной голем низенько парил в сторонке от дьявольского миража, прикрываясь сизыми клочками его призрачных одежд. Алексей целёхоньким достиг разбитого окопчика и спрятался в спасительной земной глубине.
Дымный мираж застыл в десятке метров от создателя. Чучело обрело вес и водрузило полозья саней в воронку от разрыва снаряда— пригодятся ещё саночки. Еловый лапник прогорел, прекратив генерировать дым. Алексей ослабил контроль гравитационного поля, и череп, скукожившись, воспарил серым облаком ввысь. Стойкое же чучело ещё продержалось какое — то время, пока шквал пуль не истрепал дырявую шинель в лохмотья, и шальная пуля не перебила опорную крестовину.