Сын змеи

Ротэр Рони

– Ты спрашивала, что я привез тебе? Вот это. Только не знал, заслуживаешь ли ты такого подарка или нет.

Он щелкнул застежкой медальона, и извлек из неё змеиную челюсть. На кончиках длинных клыков блеснули янтарные капельки. Астид вонзил змеиные зубы в оголенное плечо Элайны, слегка надавил, выпуская яд. Затем вытащил их, и бережно убрал в свой медальон. Он сел возле Элайны, подобрав ноги и обняв себя за колени, и стал наблюдать. Близость раны к шейной артерии сказалась незамедлительно. Блеск в глазах эльфийки утих, сменившись тусклой поволокой,

дыхание стало прерывистым и сбивчивым, из приоткрытых губ по щеке поползла струйка слюны. Астид, жадно вглядываясь в лицо Элайны, приложил руку к её груди, чтобы ощутить последний удар сердца. Он поймал последний хриплый выдох и удовлетворенно улыбнулся. Закрыв её голубыеглаза, Астид оделся, забрал книгу, выглянул из беседки и ровной походкойнаправился по пустой аллее к дому.

Гилэстэл и остальные вернулись в поместье в сумерках. Астид через открытое в библиотеке окно слышал их смех и разговор. Вскоре вошел Гилэстэл и спросил.

– Ты не видел Элайну?

– Нет, - равнодушно ответил полукровка, открывая очередную книгу.

Гилэстэл ушел, а через некоторое время в саду, а затем и в доме раздались крики. Кто-то забегал, захлопали двери. В открытоеокно залетали бабочки, и кружились у свечного пламени. Несколько мотыльков, уже опаливших крылья, трепыхались на полу. Астид закрыл окно, убрал книги на место и, тщательно задув свечи, покинул библиотеку.

Мимо него пробежал Йаксель. Потом промчался еще кто-то. Астид вышел в большой зал и остановился на пороге. В зале теснились эльфы и люди, обступив Эйдара.А тот, стоя на коленях у софы, с рыданиями обнимал бездыханную Элайну. Рядом, припав к телу сестры, содрогались в плаче Эйнар и Иллорис.Гилэстэл со скорбным лицом стоял поодаль, кусая губы. Астид пробрался к князю, тронул того за плечо. Взглянув на воспитанника, Гилэстэл прошептал:

– Элайна погибла.

Астид стоял возле Гилэстэла, глядя на холодное лицо эльфийки, рассыпавшиеся волосы и крохотные ранки на шее.

– Иди к себе, - приказал Гилэстэл, и Астид послушно покинул зал.

Наутро в поместье царила тишина. Даже лай собак и щебет птиц словно стали тише в несколько раз. За столом не было ни Эйдара, ни его сыновей. Заплаканная служанкаподала завтрак немногим собравшимся за столом. Гилэстэл ел медленно, временами странно поглядывая на Астида. Закончив есть, он встал и, бросив Астиду: «Жду тебя в своей комнате», удалился.

Астид вошел в покои князя с нарождающимся беспокойством.

– Закрой дверь, - приказал князь. – Ты знаешь, что случилось с Элайной?

Астид отрицательно качнул головой.

– Она заснула в саду, и её укусила ядовитая змея. Я кое-что смыслю во врачевании, и сам осмотрел рану на её теле. Есть одно обстоятельство, которым я не поделился с хозяином этого дома. Пока не поделился.

Гилэстэл взглянул на юношу. Астид, не поднимая глаз, молча ждал продолжения.

– Тот вид змеи, яд которой убил Элайну, здесь не водится.Но они в изобилии встречаются на горе Айканг, что в трех часах пути от Вердэлэйна. Зачем

ты это сделал?

Астида пронизал страх разоблачения и близость расплаты. Боязнь возможных последствий навалился тяжким камнем, вновь согнув его спину.

– Что я сделал? Я не понимаю, - отвернулся он, и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить биение сердца. Выдох Астид сделать не успел. Пальцы Гилэстэла сжали горло полукровки, лишая возможности дышать и говорить. Голубые глаза князя превратились в колючие льдинки. Он развернул Астида лицом к себе, и с тихой яростью процедил сквозь зубы:

– Ты хоть понимаешь, что ты сделал?! Убить хозяйку в её собственном доме! Ты нарушил закон гостеприимства! Опорочил мое имя! Это… это недопустимо.

Гилэстэл отшвырнул от себя воспитанника, и Астид упал. Пока он, встав на четвереньки, восстанавливал дыхание, Гилэстэл нервно мерил шагами комнату.

– Встань! – приказал князь.

Астид поднялся и ссутулился в ожидании дальнейшей расправы.Но свое слово вставить все же не преминул.

– Эта дрянь сама напросилась, - прохрипел он, потирая горло.

Полуэльф остановился, разглядывая юношу – его беспокойные тонкие пальцы, теребящие обшлаг камзола, нервно подрагивающий кадык и красные пятна на шее. Глаза князя были уже не злы, но холодны и строги.

– Выпрямись, - произнес он, наконец, после долгого молчания.

Астид немедленно вытянулся в струну и бросил недоверчивый взгляд на господина. Гилэстэл кивнул.

– Всегда держи спину прямо. Прежде чем убивать, нужно научиться лгать -изящно, уверенно и правдоподобно. Я научу тебя и тому, и другому. Но в свое время и при одном условии - ты будешь слушаться меня беспрекословно.Так зачем ты это сделал?

– Она смеялась надо мной, - прошипел Астид, и в его глазах зажегся злобный огонек. – И над вами. Эта высокородная распутница была слишком высокого мнения о себе.

Гилэстэл поднял бровь.

– Ты все это время думал о том, что произошло полгода назад? Тебя это так задело? Истинного аристократа не должны волновать чужие насмешки.

– Мои обиды не имеют срока давности. И пусть все, кто осмелится нанести мне оскорбление, помнят об этом.

Гилэстэл изумленно воззрился на Астида, потрясенный тоном, каким были произнесены эти слова. А тот смотрел на полуэльфа исподлобья, решительно и гордо. Серые глаза полукровки потемнели, став цвета предгрозового неба, и взгляд – неподвижный и немигающий, стал напоминать волчий. Или змеиный.

– Что ж, возможно, мне есть чему у тебя поучиться, - покачал головой Гилэстэл, впечатленный переменой в своем воспитаннике.
– Но все же, умерь свою мстительность. Научись пренебрегать насмешками. Даже оскорбительными. Какой бы Элайна ни была, смерти она не заслужила.

– Вам этого не понять, - запальчиво бросил полукровка.
– Над вами никто не смеется. Будь я знатным – надо мной бы тоже никто не смел насмехаться.

Гилэстэл отошел к окну, разглядывая листья на росшей у окна сирени.